Максим сдержал готовое сорваться с языка ругательство. Стало ясно, что Марину и её отца выследили коллеги, предупреждение запоздало, а может быть, причиной случившегося стал звонок Максима. Спецы Пищелко засекли адресата и прибыли на квартиру в тот момент, когда их не ждали. Но каков завлаб! Спуститься в пятьдесят пять лет по балконам с одиннадцатого этажа, а потом спрыгнуть на землю и уйти! Нет, Гольцов не простой смертный, что-то он имеет за душой, что-то знает и умеет. Недаром за ним по пятам идут его бывшие приятели, эмиссары таинственного Диспетчера…
– А кто она вам, Мариночка? - полюбопытствовала соседка, с сочувствием глядя на Разина.
– Жена, - не раздумывая ответил он.
– Ах ты, беда какая! - снова всплеснула руками женщина. - Такая хорошенькая, добрая, а к ней милиция. Может, то и не милиция была? Террористы какие-нибудь?
Максим невольно улыбнулся:
– В самую точку. Когда всё это произошло?
– Да вчера утром, около одиннадцати часов, я как раз внука к зубному собралась вести, ему брекеты ставить надо, зубки поправить. Тут всё и началось.
Прошли сутки, чуть больше, прикинул Максим. Гольцов за это время мог ускакать за тридевять земель. С другой стороны, человек он в таких делах неопытный и далеко от дочери, которую он по сути бросил, от сына и внучки не уйдёт. Куда он направится в первую очередь при данных обстоятельствах? Правильно, в родную деревню, где сейчас находится Стеша. Значит, искать его надо там. Найти и выжать всю информацию, какую он скрывает. Только после этого можно будет планировать какие-то манёвры. Знать бы, у кого сейчас Марина. Вдруг за ней пришли вовсе не орлы Пищелко, а зомби Диспетчера, непосредственно ему подчинённые? Если, конечно, он существует.
– Извините, ради бога, от вас можно позвонить?
– Да пожалуйста, проходите, - засуетилась соседка, отступая в глубь прихожей. - Вот телефон.
Максим зашёл в квартиру, набрал номер начальника Отдела. Полковник снял трубку через полминуты:
– Говорите.
– Добрый день, Валерий Францевич, - вежливо поздоровался Максим. - Это Разин. Марина Гольцова у вас?
Короткая пауза.
Максим представил, как полковник сейчас морщит лоб, гладит подбородок и усиленно с о о б р а ж а е т, что делать.
– Майор? Ты где?
– В Караганде, - насмешливо ответил Максим. - Марина Гольцова у вас?
Ещё одна пауза.
– У нас. Но тебе…
– Спасибо, Валерий Францевич, это пока всё, что я хотел знать. Не вздумайте с ней экспериментировать, как со мной, это будет стоить вам жизни, обещаю! Вы меня поняли?
– Майор, ты не понимаешь, во что вляпался…
– В дерьмо, разумеется, но я это переживу.
– Немедленно приезжай в…
Максим положил трубку, кивнул соседке:
– Спасибо вам, всё выяснилось. Марина у моих э-э, друзей. До свидания, всего вам доброго.
– Заходите ещё.
Он вышел на лестничную площадку, вызвал лифт, спиной чувствуя, как соседка Марины смотрит на него в дверной глазок. В голове начал потихоньку формироваться вектор действий. Оставался невыясненным ещё один вопрос, может быть, самый главный: кто помог ему бежать из клиники. Расен - вспомнил он имя голубоглазого спасителя, представитель какой-то странной организации, прячущейся под аббревиатурой РРР. Что это означает? «Романтические русские ребята»? Или что-нибудь вроде «Риск ради риска»?
Максим усмехнулся, сел в подъехавший лифт. Замысел сформировался окончательно. Надо было ехать в Родомль, на родину Гольцова. Как ни тяжело было осозновать, что любимая женщина находится в руках недобрых людей, но он в данный момент ничем не мог ей помочь.
–
Родина
–
Как ни странно, ему нравились поездки на велосипедах с дядей Васей по крапиву. Точнее, Арсению нравился не сам процесс: надо было нарвать целый мешок крапивы, сдирая жгучие листья со стеблей - в рукавицах, разумеется, отмахиваясь от тучи комаров, в душном и жарком сумраке леса, на краю болота, - а возвращение. Какое же это было блаженство - выйти из душного лесного пространства на свежий воздух, где не было ни комаров, ни мошкары, ни других насекомых, приторочить к багажнику набитый крапивоймешок, сесть на велосипед и с ветерком катить домой с чувством исполненного долга. Лето, июль, каникулы, свобода, детские игры и забавы, книги…
Впрочем, ему нравилось и вовсе уж не детское занятие - заготовка сена для коровы. Косить его учила бабушка, с шести лет, и к пятнадцати он уже мог почти как взрослый скосить хорошую делянку на берегу озерца Ругощ, славившегося своими водяными орехами - кыляными, как их называла бабушка.
Да, донимали слепни, комары, мухи, жара, но Арсений с упоением махал косой, оставляя за собой ровные валки свежескошенной травы, вдыхая запахи луга, и думал лишь о том, чтобы не допускать огрехов, за которые потом мать упрекала. Впрочем, упрёки Арсений выслушивал редко, он был старательным косарем и не знал, что такое лень. Зато потом, после работы, до чего же приятно было искупаться в озере или ручье и обедать или ужинать со взрослыми, пить вкуснейший холодный квас или компот, хрустеть малосольным огурчиком, есть варёные куриные яйца - вкуснейшая еда на природе - и чувствовать себя настоящим работником, кормильцем семьи, мужчиной…
Автобус остановился, и Арсений Васильевич с сожалением выбрался из дебрей памяти. Интуиция подсказывала, что его испытания не закончились, а путь в неизвестность только начинался.
После впечатляющего бегства из квартиры Марины - удивление и страх пришли позже, когда он уже был на земле, - Арсений Васильевич не придумал ничего лучшего, как сесть на автобус и доехать до Жуковского. Возможностей преследователей он не знал, поэтому ехал и молился неизвестно кому, чтобы ему повезло. Молился до тех пор, пока не вспомнил деда, который не раз o6ъяснял при нём бабушке свою позицию: молящийся жертве сам в конечном итоге становится жертвой, начинает зависеть от неё и заводит себя в тупик.
Поэтому Арсений Васильевич срочно перестроил свои мысли и стал думать не о том, что его могут подстеречь сотрудники ФСБ или агенты Диспетчера, а о формировании канала предвидения. В конце концов это ему удалось, и в Жуковском он сошёл с автобуса в уверенности, что засада его дома не ждёт.
Так и случилось. Никто за ним не следил, никто не сверлил спину мрачным взглядом, не шёл в отдалении и не ждал во дворе или в квартире. Тем не менее ощущение формирующейся где-то и приближающейся грозы не отпускало, говоря о неких т е н д е н ц и я х дальнейшего развития событий, и Арсений Васильевич задерживаться дома не стал. Позвонил сначала на работу, сообщил, что жив-здоров и скоро вернётся.
Звонок потряс сотрудников лаборатории, уже и не чаявших увидеть своего начальника или услышать. Толя Юревич сначала не поверил, что звонит пропавший без вести, разволновался, закричал, что сейчас приедет, но Гольцов пообещал встретиться позже и положил труку. Оксане звонить не стал, так как не хотел ни объяснять своё отсутствие, ни лишний раз тревожить сотрудницу. Зная их отношения, Толя должен был сам рассказать ей о звонке друга и успокоить.
