Раздались тихие, на грани слуха, команды.
Два «жгута» перепрыгнули забор, обошли дом, заходя с той стороны, где притаился Максим.
Ещё два бесшумно отперли калитку, подошли к крыльцу, начали возиться у двери.
По улице пробежала собака, но не залаяла на чужиков, хотя и обнюхала машину.
Из кабины выбрался ещё один «жгут тумана», неторопливо двинулся к дому.
Тотчас же двое, что возились у двери, справились с замками и щеколдами, распахнули дверь и ворвались в дом.
Максим терпеливо ждал.
Те двое, что обошли дом и застыли теперь во дворе, у второй двери, ведущей из сеней к сарайчику и туалету, также открыли дверь, и один из них исчез в сенях. Второй прошёлся по двору, закурил.
В доме начался тихий переполох, вспыхнули лучи фонарей, кто-то вскрикнул в испуге, раздался шум, зарахтели, загремели, падая, стулья, зазвенела посуда.
Пора! - решил Максим и взвился в воздух, преодолевая хилый заборчик из редкого штакетника.
Тот, кто курил во дворе, оставаясь на всякий случай на стрёме, успел только повернуться на звук и отлетел к сарайчику от мощного удара в грудь. А так как на нём оказался спецкостюм военного образца, называемый на профессиональном сленге комбезом или «складом», ткань которого трудно пробить даже ножом, Максиму пришлось добивать противника ударом в голову. Обыскав его наскоро, он забрал пистолет - стандартный «ПЯ» образца две тысячи четвёртого года, с глушителем и инфракрасным прицелом, и метнулся к сеням.
Дверь в дом распахнута, в глубине сеней мелькают тени, слышатся мужские голоса, плач ребёнка.
– Заткни ей пасть! - раздался чей-то возглас.
Максим на цыпочках двинулся к двери… и еле успел увернуться от мелькнувшей справа ноги: целили в живот, умело и точно. Если бы не его «резонансное» состояние, удар достиг бы цели.
Он упал влево, расширяя панораму в и д е н и я угловым зрением, увидел сгустившийся мрак за дверью и выстрелил, не целясь, три раза подряд. Раздался сдавленный крик, притаившийся в темноте человек упал, и загремев какими-то деревянными предметами.
В доме стало тихо.
– Что там у вас, Базло?
Максим вскочил на ноги, метнулся в хату, навёл пистолет на оглянувшихся мужчин, вбирая глазами картину происходящего.
На полу, устланном домоткаными половиками, большой комнаты, представлявшей в доме гостиную, лежал в одних трусах Арсений Васильевич Гольцов, похоже, без сознания. Над ним склонился высокий мужчина с голым черепом, в камуфляже, держа в руках шприц. Pядом стоял второй, в добротном летнем костюме песочного цвета, с перламутровой искрой. У него был вид профессора, недовольного ответами студента.
Ни матери Гольцова, ни его внучки Стеши не было видно, они, очевидно, находились в спальнях, входы в которые были задёрнуты ситцевыми занавесочками.
Одна из занавесочек шевельнулась, и Максим вы стрелил, не целясь.
Раздался вопль, занавесочка слетела с петель, и из комнаты лицом вперёд вывалился верзила в комбезе, сжимая в руке пистолет. Пуля Максима попала ему точно в лоб.
– Стоять! - выдохнул майор, беря на прицел оставшихся на ногах налётчиков. - Руки за голову! И я не шучу!
– Майор Разин, - проговорил «профессор» без всякого страха или волнения. - Вы-то что здесь делаете?
– Гербарий собираю, - оскалился Максим. - Велите вашему холую сдать оружие и шприц. Видит Бог, при малейшем движении я его просто пристрелю!
– Вы не понимаете…
Максим навёл ствол «ПЯ» в лицо вожака налётчиков:
– Раз, два…
– Шерхан, уважь майора, брось волыну.
Бритоголовый верзила аккуратно опустил шприц на пол, вынул из-под мышки пистолет, небрежно швырнул Максиму. Тот поймал его… и полетел вперёд от удара по затылку! Единственное, что он успел сделать, это слегка смягчить удар наклоном головы: учуял опасность в последний момент. И всё же удар был таким сильным, что он на несколько мгновений потерял ориентацию. А когда очнулся, увидел рядом тело Гольцова и понял, что обезоружен и лежит на животе, придавленный чьей-то ногой в спецназовском ботинке с высокой шнуровкой. Вывернул голову, скосил глаза.
На него смотрели двое: верзила в камуфляже, с жёлтым электрошокером в руке - это он придавил шею Максима ногой, и пожилой «профессор».
– Вы не слишком осторожны, майор, - скривил губы последний. - Надо было просчитать все варианты. Мы предполагали, что вы будете где-то поблизости от объекта, и приняли меры. Кстати, зачем это вам? Он же вам не сват, не брат, не друг. Из-за чего вы пошли на измену Родине?
Максим ещё раз пожалел, что с ним нет его команды, проговорил глухо:
– Я не изменял Родине.
– Но выглядеть это будет в глазах руководства именно так, мы представим все доказательства. В газетах же напишут, что при задержании бывшего майора ФСБ, работавшего на иностранную разведку, он погиб. И ничего изменить уже нельзя. Меня же интересует только один вопрос: зачем вы влезли не в своё дело? Зачем рисковали здоровьем, карьерой, жизнью?
– Вам не понять…
– Я-то как раз в состоянии понять, но вы, похоже, сами не знаете, что заставило вас пойти на предательство интересов конторы. Гольцов вас запрограммировал?
Максим закрыл глаза, делая вид, что ему стало плохо, начал готовиться к в з р ы в у.
– Или всё сводится к банальнейшей причине - женщина? - продолжал говорить «профессор». - Мы знаем, что у Гольцова красавица-дочь. Я прав, майор?
Максим открыл глаза:
– Я вспомнил…
Брови командира налётчиков шевельнулись.
– Что именно?
– Где я вас видел.
– Где же?
– В милиции, - серьёзно сказал Максим. - Вы попались за мелкую карманную кражу.
– Это смешно, - задумчиво кивнул «профессор». - Ротмистр, двинь-ка его в косинус, чтобы не шутил больше.
– Давайте я его кончу, - буркнул верзила.
– Не здесь, вам же потом труп тащить придётся.
Верзила поднял ногу, собираясь с силой опустить её на спину Разина, и Максим «спустил курок» боевого режима.
Нога ротмистра не успела опуститься на спину лежащего.
Максим откатился в сторону, сделал «ножницы», подсечка сработала, и верзила полетел на спину с изумлением в глазах.
Однако «профессор» вдруг проявил неожиданную прыть, в долю секунды оказался рядом и ударил Разина ногой, целя в лицо. Максим увернулся, перекатился через тело Гольцова, вскочил разгибом вперёд. Но «профессор» снова возник в метре от него, проворный и быстрый, как хищный зверь. В воздухе мелькнула рука, другая. Максима отбросило в угол, и он разнёс телом шахматный столик. Подхватился на ноги, поворачиваясь к «профессору» лицом и осознавая, что встретил достойного противника.
