– …не приказывал! - донёсся недовольный голос Резуна. - Ты же ему башку проломил!
– Он мог вас убить.
– Не мог! Я просто играл с ним, отвлекся… Зови полковника.
Затопали тяжёлые ботинки, открылась и закрылась дверь.
– Скотина! - проворчал Змей. - Чуть мне челюсть не сломал! Неплохо дерёшься, майор.
Максим не ответил, собирая силы для атаки. Пульсирующая боль в затылке была столь острой, что хотелось кричать, по-видимому, санитар действительно пробил голову рукоятью пистолета, по шее на щеку и на плечо стекала горячая струйка - кровь, но он всё стоически выдержал эту боль, притворяясь лежащим без сознания.
Его толкнули носком туфли в колено, в плечо - он не пошевелился.
– Твою мать! - выругался Резун. - Если ты загнёшься, полковник с меня шкуру сдерёт. Вставай, майор!
Максима перевернули на спину, кто-то приставил пальцы к шее, нащупывая пульс. Он открыл глаза и безошибочно нанес удар по ушам склонившегося над ним Змея. Тот с воплем отскочил, хватаясь за голову.
Вскочил и Максим разгибом вперёд, метнулся к противнику, сделал отвлекающий манёвр - руку вверх и в сторону, пальцы сжаты, удар назывался «гюрза». Резун инстинктивно защитился, и Максим нанёс удар наружной стороной стопы в низ живота. Порученец Пищелко вскрикнул, отлетая к кровати, осел на пол, держась за живот с выпученными глазами и открытым ртом.
Сзади открылась дверь.
Максим ударил ногой назад, не глядя, попал.
Сдавленный вопль. Кто-то шумно свалился на пол.
Максим оглянулся.
Удар достался не санитару, а полковнику Эрнсту, возившемуся теперь на полу с изумлённым видом.
Бежать! - мелькнула мысль. Воспользоваться случаем и бежать! Другого шанса не будет!
Но реализовать мысль не удалось.
На пороге возник здоровяк-санитар и направил дуло пистолета в грудь Разину. Он не сказал ни слова, но пистолет, кажущийся игрушкой в его руке, не дрожал, а в глазах дымилась такая неколебимая, непробиваемая, тупая, собачья преданность х о з я и н у, что не приходилось сомневаться - выстрелит! А достать его в прыжке Максим не мог, не позволяло отсутствие манёвра, да и силы были уже на исходе.
Он поднял руки, отступил.
И упал лицом вниз от очередного удара в спину от разъярённого, пришедшего в себя Резуна. Его начали бить ногами, и спасительное беспамятство приняло разлившуюся по телу боль.
Очнулся он, уже в который раз, лежащим ничком на кровати, но без браслетов на руках и ногах, что удивило и обрадовало; вероятно, враги посчитали его положение безнадёжным. Прислушался, не шевелясь.
Разговаривали двое.
– Мне это надоело, - раздражённо сказал Peзун-Змей. - Он не поддаётся дрессировке. Вы же видели, как он держался. И даже после ваших манипуляций майор отказался сотрудничать, практически на подсознанке. Предлагаю списать его в расход.
– Он нам нужен как приманка для более крупного зверя, - возразил Эрнст. - Только через него мы сможем выйти на Гольцова.
– В качестве приманки нам хватит и дочери экзара.
– Так будет верней.
– Как хотите, дело ваше. Но я бы всё-таки не стал рисковать. Этот человек опасен, его надо контролировать.
– А вот это уже ваши проблемы, майор. Извольте держать его на поводке, не спускайте с него глаз.
– Нет ничего проще.
– Ну да, полчаса назад он вас едва не кастрировал. Снова понадеялись на свой опыт и знание кунг-фу?
– Я последователь другой системы боя.
– Оно и видно. Этот парень сделал вас как любителя, а ведь он был на игле, я всадил ему пять кубиков уроксевазина. Представляете?
– Нет.
– Он должен был чувствовать себя в раю и целовать нам руки. Как ему удалось нейтрализовать наркотик в крови? Вот, смотрите, анализатор показывает всего ноль три промилле.
– А вот это уже ваши проблемы, полковник, - огрызнулся Змей. - Похоже, майор заразился от Гольцова какой-то экстрасенсорикой.
– Чушь!
– Чушь не чушь, а магические приёмчики он знает. Перед тем как напасть на нас… на меня, он так посмотрел, что я потерял ориентацию.
– Ерунда, не может быть.
– А вы испытайте его приёмчики на себе.
– Чепуха, - повторил Эрнст уже менее уверенно. - Никакой экстрасенсорикой или магией заразиться нельзя. Разве что…
– Договаривайте, я никому не скажу.
– Разве что кто-то помог ему разбудить паранормальный резерв организма. Это легко проверить.
– Вот и проверьте.
Тишина, шаги, дыхание склонившегося над кроватью человека.
– Сержант!
Скрип двери, топот.
– Камфармин, метронидазол, метамизол, нохайнмал.
– Слушаюсь.
Пауза, шорох одежды, ворчание. Скрип двери, тяжелые шаги санитара, позвякивание, хруст ампул.
– В плечо.
Толстые грубые пальцы взялись за предплечье Макима, приподняли. В тот же миг он повернулся на бок, открывая глаза, мгновенно сориентировался, вырвал из руки санитара шприц с молочно-белой жидкостью и всадил ему же в щёку. Санитар ухнул, отшатнулся, хватаясь за лицо. Максим, продолжая движение, не давая ему опомниться, рванул халат на его груди, выхватил пистолет:
– Получи, мразь!
Рукоять пистолета влипла в переносицу гиганта, и тот без звука отлетел к стене, сполз на пол, теряя сознание. Из носа на грудь толчком выплеснулась кровь: удар, очевидно, сломал носовую перегородку парня. Но Максим не почувствовал ни капли сострадания, санитар тоже бил его в полную силу, без жалости, а долг, как известно, платежом красен.
Кожу на спине всшершавил ледяной ветерок опасности - сакки, как говорят японцы, «ветер смерти».
Максим отпрянул в сторону, и пуля, выпущешнная из пистолета Львом Резуном, прошла мимо, всего в паре миллиметров от уха. Ответный выстрел он сделел одновременно с выстрелом Змея. Не попал. Впрочем, промахнулся и противник. Змей тоже умел «качать мятник» и «сходить» с линии прицела.
Ещё два выстрела и ещё.
Пули разбили окно, плафон, с визгом срикошетировали от браслетов на стене.
И снова Максим - вот она, цена пробитой головы! - упустил из виду третье действующее лицо схватки.
Полковник Эрнст не дремал, а так как он был не просто врачом, но «подселённым» очень высокого ранга, с программой полного включения пси-резерва, в сущности - магом, то и оружием воспользовался магическим - метнул в Разина свой «звуковой шар».
Увернуться Максим не успел, лишь подставил плечо, что, естественно, остановить энергоудар не помогло, и соорудил «защитный зеркальный шлем», памятуя советы Шамана.
