– Мама, – беззвучно прошептала девушка, стараясь сдержать выступившие слезы. Три недели Юля провела в коме. Не так много по меркам человеческой жизни, но как сильно за это время постарела ее мать! От миловидной сорокалетней женщины, флиртующей с мужчинами и бегающей на свидания, от той, что с улыбкой и веселыми искрами в глазах отчитывала дочь, вернувшуюся позже обычного, от нее не осталось и следа. Осунувшееся лицо, растрепанные волосы… Сейчас она казалась старше своего возраста на десятки лет. И все из-за непослушной дочери, которая по своей глупости и упертости рассорилась с самым дорогим человеком и сбежала из дома, чтобы доказать, что она взрослая, самостоятельная и уже в состоянии решать все сама. Но сейчас, в больничной палате, морщась от боли и смотря на постаревшую мать, Громова была готова умолять ее о прощении и безукоризненно выполнять любые просьбы. – Прости меня, мама… Прости меня, – не сдержав слезы, прошептала девушка, вновь откидываясь на подушки.
До самого утра Юля не сомкнула глаз, думая о своей жизни. Простая, ничего не смыслящая, дерзкая девчонка, грубящая матери, сбегающая из дому на ночные вечеринки с алкоголем, сигаретами и пьяными парнями, – все осталось в прошлом. Академия заставила посмотреть на жизнь иначе, повзрослеть. Сейчас, в полумраке больничной палаты, девушка поражалась нелогичности многих поступков. В Академии ей дали шанс все изменить, и она его не упустит. Размышление прервал негромкий шорох.
– Доченька, ты проснулась. – На больничную койку присела мама, мгновенно сжав дочь в осторожных объятиях, словно боясь сломать. – Как ты себя чувствуешь?
– Все хорошо, мамуль, – чуть слышно ответила Громова, стараясь не заплакать. – Прости меня, пожалуйста, за все! Я очень тебя люблю! – резко выпалила Юля, все-таки не сдержав слез. – Я не хотела сбегать, не хотела ругаться!
– Тише, маленькая, тише, – успокаивающе произнесла женщина, прижимая девушку к груди и не замечая, как по щекам также начинают течь слезы. – Ты ни в чем не виновата…
Так, не замечая течения времени, мать с дочерью просидели до самого утра и разорвали объятия, только когда лечащий врач, совершая обход, зашел в палату.
– Так, так, так. Смотрю, моей пациентке значительно лучше! – с усмешкой сказал он, подходя к кровати. – Как себя чувствуете, юная леди?
– Прекрасно! – выпалила Юля, радостно улыбаясь. – А можно мне домой?
Мужчина рассмеялся и сделал несколько пометок в каком-то бланке.
– К сожалению, придется вам еще немного потерпеть мое общество! Все-таки у вас были чересчур серьезные травмы. Но, думаю, через недельку сможете с чистой совестью выписываться.
Юля, заметно расстроившись, вяло кивнула. Проводить столько времени в больнице ей явно не хотелось. Доктор, увидев, как погрустнела пациентка, поспешил добавить ложку меда в бочку с дегтем.
– Зато теперь вас могут навестить друзья! Они довольно часто пытаются прорваться в приемный покой.
На последних словах мама Юли чуть заметно скривилась, демонстрируя свое отношение к друзьям дочери, но промолчала, понимая, что девушке сейчас нужны положительные эмоции.
– Нет! – вскрикнула пациентка и тут же смутилась под удивленными взглядами взрослых. – Я не хочу, чтобы они видели меня в таком виде. Вы можете их не пускать? Пожалуйста!
– Что ж, – врачу было не привыкать к подобным капризам больных, – это возможно. А сейчас прошу меня извинить, я вынужден вас покинуть. Отдыхайте, юная леди, зайду к вам после обеда!
Юля благодарно кивнула и поудобнее устроилась на подушках.
Потянулись долгие, скучные дни. Видя, что дочь чувствует себя хорошо, мама вернулась на работу и приходила только по вечерам. Друзей, по настоянию девушки, в палату не пускали, чему Юля была несказанно рада. С одиночеством приходилось бороться чтением книг и постоянным сном. Периодически ее посещали врачи и медсестры, ставя капельницы, совершая осмотры и иные процедуры. Боль, столь сильная в первый день, постепенно отступила, и Громова уже даже могла вставать, но, к сожалению, дальше уборной ходить ей строго запретили, опасаясь каких-то невиданных осложнений. Еще одним развлечением, которое удивило даже саму Юлю, стало изучение прессы, освещающей политическую обстановку в стране. Таким образом девушка узнала, что мир, пусть и не официально, но находится на грани войны.
Как и много лет назад началась холодная война. Вновь были созданы два конфронтационных лагеря: Западная Европа во главе с Америкой и Россия с поддержкой Азии и Латинской Америки. Обстановка накалялась с каждым днем. Во многих странах вновь разворачивали боевые комплексы, оснащенные ядерными ракетами дальнего действия. Оставалась одна искра, небольшой конфликт, и мир содрогнется от новой, воистину страшной войны, направленной на полное уничтожение противника.
Естественно, что подобные новости, завуалированные мишурой громких слов и пафосных речей, не могли не испортить настроения, а потому Юля пребывала в довольно скверном расположении духа, когда настало время выписываться из больницы.
– Ну что, готовы отправиться в родные пенаты, юная леди? – Олег Владимирович открыто улыбнулся, наблюдая, как его пациентка, еще месяц назад пребывающая на грани жизни и смерти, собирает немногочисленные вещи в рюкзак. – Искренне надеюсь, что больше не встречу вас в этих стенах!
– Спасибо вам, Олег Владимирович! – Девушка смущенно улыбнулась. – Впредь буду головой думать, обещаю!
Врач рассмеялся и открыл дверь, пропуская собравшуюся пациентку в коридор, где ее уже дожидалась мама. Тепло попрощавшись с персоналом больницы, они вышли во внутренний дворик. Весна уже подошла к концу, и теперь на небосводе засияло жаркое солнце, вынуждающее людей прятаться в зданиях под защитой кондиционеров и вентиляторов.
– Какое жаркое в этом году лето! – удивилась Юля, с наслаждением подставляя бледное лицо под солнечные лучи. Долгое пребывание в четырех стенах заставляет ценить подобные мелочи. – Может, поедем куда-нибудь перекусим?
– Конечно, дорогая! – произнесла заметно похорошевшая за прошедшую неделю женщина, открывая машину. – Чего ты хочешь?
Девушка на секунду задумалась. После больничной кухни, способствующей выздоровлению, но отнюдь не счастливой жизни, хотелось всего и сразу.
– Хочу жареной свинины! – решилась Юля и довольно зажмурилась, вспоминая изысканный вкус блюда, попробованного на Территории. – И кнедликов!
Ксения Витальевна, мама Юли, замерла перед открытой дверью автомобиля и медленно повернулась к дочери, недоверчиво вглядываясь в ее лицо.
– Это ты шутишь так? – подозрительно прищурившись, спросила она. – Ты же с самого детства мясо не ешь. Лет с пяти в тебя невозможно ни кусочка впихнуть! Тем более свинины, ты же еще и за фигурой следишь!
Громова удивленно посмотрела на маму, мысленно прокручивая в голове свое детство. Оказывается, жизнь в Академии дала ей не только знания, но и разительно изменила ее вкусы.
– Так вот почему мне в больнице мяса вообще не приносили! – Девушка разочарованно застонала. – А я-то думала, что это диета такая странная. Ну нет, с этого дня никакого вегетарианства. Хочу жареной свинины, кнедликов и чешского пива!
