– Сколько я должна доктору? – спросила мисс Дэй. – Боюсь, лекарство очень дорогое… – Она теребила тонкими пальцами лоскутное одеяло, которое, как отметила Шарлотта, было сшито гораздо лучше тех одеял в доме викария, которые сшила она сама.
– Ни фартинга, – ответил викарий. – Доктор хочет, чтобы вы не переживали из-за денег и побыстрее выздоравливали.
Если это был тот же самый лекарь, что лечил в детстве Шарлотту, – то он был не из тех, кто печется о чувствах пациентов. Она подозревала, что за лекарство заплатил отец.
– Как он добр, – сказала больная и проглотила порцию лекарства. – Вы передадите ему мою благодарность?
– Непременно передам.
Мисс Дэй тихо кашлянула.
– Знаете, леди Хелена обещала прислать мне немного крахмала и бульон. Как мило и великодушно с ее стороны. Хотя мне пришлось оставить работу в их доме… Но похоже… Кажется, она забыла прислать обещанное. Ее муж вернулся домой, и это, наверное, ее отвлекло.
Больная снова кашлянула.
Шарлотта почувствовала, как по спине ее пробежал холодок.
– Муж леди Хелены вернулся? – спросила она.
– Да, ночью или рано утром. Он приехал в карете с гербом. Говорят, сегодня утром карета стояла перед их домом. Вы же знаете, как быстро в деревне распространяется молва… – Снова последовал кашель. – Преподобный, не сердитесь на него из-за того, что он путешествовал в воскресенье. Кто же не поспешит вернуться домой к этим милым ангелочкам?..
Этим словом, как догадалась Шарлотта, мисс Дэй называла своих бывших подопечных. Детей Эдварда. Других его детей. Интересно, похожи ли они на Мэгги? Хотя… Пожалуй, она бы предпочла этого не знать.
Пока ее отец читал молитвы вместе с прикованной к постели мисс Дэй, а потом прощался с ней, Шарлотта стояла в стороне и старалась выглядеть скучной и благопристойной.
А потом была долгая дорога обратно до дома викария. Стало жарко, ужасно хотелось пить, и корзинка оттягивала руку. Их шаги оставляли колеи по краям дороги. Увы, здесь не было тротуаров, как в Лондоне.
Первым нарушил молчание викарий.
– Шарлотта, спасибо, что пошла сегодня со мной. Это… Очень хорошо, что ты мне помогла. – Отец умолк, а Шарлотте почему-то казалось, что он хотел сказать не совсем то, что сказал.
– Мне следовало бы больше тебе помогать, – пробормотала она. – Не сегодня, а все эти годы. Я не представляла, что ты… – У нее на мгновение перехватило горло. – Да-да, мне следовало больше тебе помогать, – повторила она.
Отец внимательно посмотрел на нее. Его глаза были такими же зелеными, как ее собственные, и смотрели они сейчас немного печально.
– А мне следовало позволить тебе это делать, – тихо сказал он.
Глава 12
Утром следующего дня стояла прекрасная погода, и Шарлотте очень хотелось чувствовать себя красавицей, ведь красота – лучшие доспехи женщины, даже если она, эта женщина, – дочь викария и старая дева.
И именно в это утро они с Бенедиктом собирались кое-что предпринять – договорились об этом за завтраком, когда Шарлотта рассказала о своем плане.
– Мы не можем охотиться за золотом, – сказала она. – Нам нужно охотиться за человеком, который знает, где оно спрятано.
– Я услышал слова «мы» и «нам», – отозвался Бенедикт. – Означает ли это, что я больше вам не противник?
– Вы никогда им не были. – Шарлотта глотнула черного, слишком крепкого чая и слегка поперхнулась. С тех самых пор, как она испытала с Фростом наслаждение – или он доставил ей наслаждение? – ее сердце по отношению к нему странным образом смягчилось. – И да, я сказала «мы». Я знаю, что вы тоже хотите найти соверены, но я пришла к мысли, что мы нужны друг другу для того, чтобы это сделать.
– Расскажите поподробнее, – сказал Бенедикт, упершись локтем в стол и подпирая ладонью подбородок.
– Ну… всегда ведь есть человек, который что-нибудь знает. Например, возница, который взял в свой экипаж сундуки. Или слуга, который погрузил монеты в сундуки. А также человек в монетном дворе, который смотрел в сторону, пока незнакомый кучер принимал в свой экипаж груз.
Бенедикт нахмурился и проворчал:
– И где же все эти люди? Либо мертвы, либо им хорошо заплатили за молчание. И если они в Лондоне, то…
– Нет, они не в Лондоне, – перебила Шарлотта. – По крайней мере, не были там позапрошлой ночью. – Той ночью, когда Эдвард Селвин вернулся в свой особняк. Хотя, конечно же, ей следовало выяснить, когда именно он прибыл.
– Да, понимаю… – кивнул Бенедикт. – Человек, который на меня напал, – один из тех, кому что-то известно, верно?
– Думаю, что так.
– И вы полагаете, что тот, кто убил Нэнси, был…
– Тем, кто расплатился украденной монетой. Но, должно быть, Нэнси что-то заметила или услышала… В общем, узнала что-то такое, чего не должна была знать.
– Но теперь, получается, что и я – тоже, – заметил Бенедикт. – Во всяком случае, убийца почему-то так считает.
– Вот почему я хочу, чтобы вы держались около меня, – сказала Шарлотта. – Вы можете стать мишенью.
– Или приманкой, – добавил Бенедикт. Казалось, подобная перспектива его веселила. – Вы же по-прежнему носите при себе нож?
– Да, захвачу, – пообещала Шарлотта.
Она поднялась на второй этаж, чтобы переодеться для выхода из дома. Вместо платья с длинным рукавом из голубой саржи она надела более легкое платье из светло-голубой ткани с рисунком из мелких черных цветочков и листьев. Это платье она купила готовым у одной подающей надежды портнихи через неделю после переезда в Севен-Дайалс. Платье, конечно, сидело не так, как сшитые на заказ, которые Шарлотта тайком распродала, однако оно было красивое, а она затосковала по красоте почти сразу же, как покинула Мэйфер. Имелась лишь одна проблема: платье было с коротким рукавом. Куда же спрятать нож? Вспомнив уловку Бенедикта, Шарлотта засунула маленький складной нож в ботинок. Оттуда его было не так-то легко достать, но это все равно лучше, чем ничего.
Приколов под самым горлом старинную фамильную камею, Шарлотта шпилькой закрепила на уложенных в узел волосах кружевную шапочку, потом надела простенький капор. После чего достала из ящика кинжал, с которым напали на Бенедикта, и положила его в сумочку. Маленький ридикюль стал казаться странно раздутым, но кому придет в голову предположить, что это – из-за ножа?
– Ты дочь викария и старая дева, – сказала Шарлотта своему отражению в зеркале. – Ты проводишь время, занимаясь богоугодными делами.
Она стала вприпрыжку спускаться по лестнице, и ее щеки порозовели.
– Похоже, что сегодня вы готовы завоевать мир, – заметил Бенедикт. – Я слышу это по вашему пружинистому шагу. Боюсь, я недостаточно элегантен, чтобы вас сопровождать, но я все равно собираюсь взять вашу руку.
