— Логично, — кивнул Плетнев, открывая дверь.
— Снег с машины здесь сбрасывали, — сказал Никита, глядя ему под ноги.
Дорогу сегодня чистили, он сам видел, как проезжал трактор, но пространство между машинами так и осталось в снегу. Там и старый наст, и совсем свежий. И поверх свежего, выпавшего ночью, комьями был навален снег. Тот самый, который скинули с машины. Во всяком случае, Никите так показалось.
— Конечно, здесь, — с насмешкой подтвердил Птицын, — где ж еще?
— После того как снег ночью выпал.
— Да? — Птицын опустил голову, но с Никитой не согласился. — Не знаю, не вижу ничего.
— А это? — показал Никита рукой под бампер.
Дорогу-то почистили, а под передними колесами снег остался. И там не было колеи, которую непременно оставила бы машина. Вообще ничего не было, значит, автомобилем вчера не пользовались.
— И что там? — Птицын даже не опустил голову.
— Ух ты ж! — Одной рукой Плетнев показал «финку», которую вынул из салона, а другой стал вынимать из кармана носовой платок.
Таким ножом запросто можно было убить. Это во-первых, а во-вторых, даже невооруженным глазом можно было увидеть бурые разводы на лезвии, которые остались после того, как с него стерли кровь. Не смыли, а именно стерли, наспех, возможно, рукой или рукавом.
— Студент! — хмыкнул Птицын, пренебрежительно глянув на Никиту.
Эксперт, конечно же, не мог с ходу определить, чья кровь на лезвии. Да и кровь ли это. Но тем не менее Олегу Кондакову предложили одеться и собрать вещи.
Его запихнули в машину, с одной стороны от него расположился Птицын, с другой Мотыгин. Плетнев сел за руль, и машина уехала. А Никита так и остался стоять у подъезда. У него свой транспорт, но дело не в том. О нем даже не вспомнили, даже ничего не сказали, как будто его здесь и не было.
Вспомнила о нем только Елизавета. Она крепко вцепилась в его рукав.
— Олег не убивал! — В ее голосе звучала мольба о помощи.
Никита посмотрел на камеру, через которую просматривалась дорога вдоль дома. Вряд ли «Форд» находился в поле зрения, но если Олег подходил к машине, то должен был попасть в обзор.
— Олег не убивал, — отпуская его, повторила Кондакова.
Никита направился к «Форду», обошел его. И увидел следы ног, которые тянулись от машины по заснеженному газону. Они вели куда-то к другому дому — в обход камеры, и в дом номер восемнадцать можно было зайти, не попадая в объектив. Возможно, для того Кондаков и совершил этот маневр. А следы реверсные. Подошел к машине мимо камеры и обратно тем же путем. А снег под колесами? Ясно же, что машина не трогалась с места? Зачем тогда Олег подходил к машине? Для того, чтобы положить нож? Но так мог поступить только законченный суицидник.
Елизавета встала рядом с Никитой, и только сейчас он заметил, что на ней комнатные тапочки. Носки шерстяные, но этого мало. И пальто лишь накинуто на плечи.
— Вам домой надо, замерзнете, — повернул ее спиной к себе Бусыгин.
Но Елизавета категорически отказывалась идти.
— Я должна вам все объяснить.
— Ну, если чайком горячим напоите, — кивнул он.
В конце концов, о нем ведь забыли. И на месте преступления, кроме него, есть кому работать. Тем более что он не груши здесь околачивает, а выясняет мотив. И еще Елизавета могла рассказать, как ее муж ходил убивать Игонина. Вдруг дрогнет, вдруг расколется…
— Горячим! — кивнула она, резко стартуя с места.
В квартире был полный кавардак, и Кондаковой это очень не понравилось, она даже бросилась собирать вещи, но тут же махнула рукой и, уведя Никиту на кухню, включила чайник.
— Если Олег не убивал, его отпустят, — вдруг уверенно произнес он.
— Вы сами в это верите? — удивленно глянула на него Елизавета.
Никита промолчал. На ум почему-то пришли Птицын и Мотыгин. Вспомнилось, как они «избивали» подозреваемого. Да, это была инсценировка, провокация, но устроить ее могли только недалекие по своему интеллекту люди. Уж они-то не будут ломать голову над тем, как вернуть мужа жене.
— Нож в машине нашли… Как он там оказался? — спросила Кондакова.
— Оставьте это мне, — кивнул Никита.
— В смысле, оставьте?
— Мне и самому это интересно.
Он и хотел бы поделиться своими соображениями, но есть такое понятие, как тайна следствия. Никита — игрок одной команды, а Кондакова — другой. Он не имел права так просто уступить свой мяч.
— Попробую в этом разобраться.
— Не надо пробовать, — качнула головой Елизавета. — Надо разбираться.
— Скажите, у Олега были враги?
— Кажется, однажды вы это уже спрашивали, — улыбнулась она.
— Когда кошками занимался?
— Да… Кстати, вы так и не сказали, нашли убийцу или нет…
— Это уже не имеет значения, — отмахнулся Никита.
— Вы правы, главное, что кошек больше нет.
— Зато появились мертвые люди.
— А если это как-то связано?
— Лиза… Ну, если я могу вас так называть…
— Да, конечно, — кивнула Кондакова.
— Лиза, если Олег в момент убийства был дома, вы должны твердо стоять на этом.
— Что значит — если? Он точно был дома.
— Вот на этом и стойте.
— Я говорила и буду это говорить. Потому что это правда.
— Может, к вам кто-то приходил, видел Олега?
— Моих слов недостаточно?
— Достаточно. Если на ноже не обнаружат кровь убитого.
— Нож могли подбросить.
— Кто?
— Я не знаю, — после заминки ответила Елизавета. Возможно, она сказала не то, что собиралась поначалу.
— А если хорошо подумать?
— Ну, Вероника не могла. — Она провела пальцами по лбу, то ли волосы смахнула, то ли на миг-другой скрыла от Никиты глаза.
— Но на нее вы подумали?
— Ну, если кошек подбрасывала она… Но кошки — это одно, а убить отца… Я не знаю, кто мог подставить Олега.
Елизавета подошла к окну, глянула вниз.
— Вы кого-то ждете? — спросил Никита.
— Кого я могу ждать?
— Ну, может, родители Олега подъедут. Кстати, какие у вас с ними отношения?
— Олег должен был жениться на Веронике, а женился на мне… — вздохнула Лиза. — И еще Вероника младше Олега, а я старше… На девять лет…
— Вы были замужем?
— Нет.
— А дети?
— Я женщина с историей, — немного подумав, кивнула она. — Но детей нет… Свекровь, правда, не верит. Думает, что есть кто-то…
