Никита переступил порог, только тогда в коридоре вспыхнул свет. Вероника действительно была в футболке. Причем практически на голое тело. Футболка не самая короткая, но под ней как максимум только трусики.
Волосы у нее растрепанные, лицо помятое, по щекам растеклась тушь. И еще от нее пахло свежим перегаром. Виски, похоже, глушила, причем недавно. Наклюкалась с горя, и спать, а Никита ее разбудил.
Узнав в госте Никиту, Вероника вмиг протрезвела.
— Ты кто такой? — потрясенно спросила она.
— Не узнаешь?
— Узнаю.
— А ты кого ждала?
— Кого ждала?.. Ну вообще-то маму… Ты же знаешь… — Лицо ее скривилось, глаза заслезились.
— Мои соболезнования.
— Ты же не для этого приехал… Слушай, тебе нельзя здесь быть, — мотнула головой Вероника.
— У тебя гости? — Никита кивком показал на мужские туфли, носки которых выглядывали с полки обувной тумбы под вешалкой.
Прихожая у нее просторная, мебель из лучших журналов, но полки для обуви открытые. У Никиты ящики закрывались, да и у многих так.
— Да нет… Это отцовские туфли.
— Да?
Туфли далеко не самые дорогие, носки сбиты, ободраны. Не мог Игонин носить такое барахло.
— Я их выбросить должна была, — разглядывая туфли, сказала Вероника, — но забыла… Завтра выброшу.
— А как же память об отце?
— Память?!.. — Ее лицо снова скривилось, из глаз потекли слезы.
— Чаю сделать? — спросил он, разуваясь.
— Чего? — Вероника недоуменно распахнула глаза.
Он снял куртку, прошел на кухню, осмотрелся. И здесь все на уровне, один только гарнитур потянет минимум на тысяч триста. И техника дорогая, одна кофемашина тысяч пятьдесят стоит. Наверняка все за счет родителей.
Никита уже приготовил кофе, когда появилась Вероника. Спортивный костюм на ней, волосы убраны в хвост.
— Ты извращенец? — спросила она.
— А что, похоже?
— По чужим квартирам любишь шариться, пользуясь служебным положением.
— Работа у меня такая.
— По ночам спать надо.
— Не могу. Сегодня один очень хороший человек погиб.
— Это ты про отца? — нахмурилась Вероника. — Тебе-то что?
— Ну, мое первое… По-настоящему первое дело… А ты почему здесь?
— Как это, почему?
— Маму поддержать надо.
— Тебе какое дело?
— Может, вы поссорились?
— Я ведь и в полицию позвонить могу. Вышвырнут тебя отсюда, как щенка.
— Или как дохлую кошку, да?
— Ничего не докажешь! — еще больше разозлилась Вероника.
— Сами по себе кошки никого не интересуют. А в связи с гибелью твоего отца… — Никита нарочно взял паузу.
— Оставь в покое моего отца!
— Кто придумал кошек? Откуда взялась такая дикая идея убивать их?
— Сама придумала. — Вероника отвела в сторону взгляд.
— И сама убивала?
— Нет… Э-э… — Она щелкнула пальцами, призывая на помощь память.
— С бомжом договорилась, — подсказал Никита.
— Ну да.
— А как на самом деле было?
— Так и было!
— И как мне бомжа найти?
— Так иди, ищи! — Вероника махнула рукой в сторону выхода.
В это время в дверь позвонили. Вероника сделала вид, что не услышала.
— Мама пришла, — усмехнулся Никита.
— Мама?
Похоже, Вероника забывала все с такой же скоростью, с какой и врала. Да оно и так понятно, что Вероника не могла принять его за маму. За мужчину могла, а за женщину… Похоже, этот мужчина уже стучится в дверь. И Никите придется проявить гостеприимство.
Глава 8
Дыма без огня не бывает. Как не бывает удара без подготовки. Мозг подает сигнал, в теле вспыхивает искра зажигания, и только затем кулак летит в цель.
Отблеск такой искры Никита увидел в глазах, которые в упор смотрели на него. Но удара не последовало.
— Ты кто? — спросил чернявый парень с горизонтально прямыми надбровьями.
И брови густые, черные как смоль. Глаза слегка раскосые, кожа смугловатая, но в линиях лица европейского больше, чем восточного. Волосы густые, жестковатые, с такими никакой мороз не страшен.
— А ты?
Парень заметил рукоять пистолета, который Никита держал в подплечной кобуре. Сейчас в моде оперативная кобура, которая крепится к поясу, но Никите больше нравилось по старинке. И кобура у него своя была для этого, и ремни. Получил пистолет, перепоясался… Только вот «волкодавом» он пока не стал. Не признают его старшие коллеги.
— Так вы из полиции! — догадался парень.
И сразу же смягчился, подобрел.
— Из полиции, — распахнув дверь, кивнул Никита и тут же ощутил толчок в плечо. Это Вероника задела его, встречая гостя. Подошла к нему, прижалась, поцеловала в щеку.
— Мои соболезнования, — сказал парень.
— Давай пока не будем, — протяжно вздохнула Вероника.
Никита посмотрел на его туфли, перевел взгляд на обувную полку. И там размер сорок два — сорок три, и тут.
Парень снял куртку, и Вероника суетливо повесила ее в шкаф. А он тем временем расшнуровал свои ботинки с рифленой по- дошвой.
Ботинки не из дешевых, джинсы брендовые, дорогие. А куртка, мягко говоря, не фонтан.
— Проходи!
Вероника провела парня в гостиную, включила свет. Никита заглянул в комнату. Ремонт, обстановка, все в лучшем виде. На журнальном столике бутылка коньяка, коробка конфет, бокал. Похоже, Вероника глушила свою тоску в одиночестве. Здесь же она и спала. Скинула джинсы прямо на пол и осталась в одной футболке. Но видимо, брюки спросонья найти не смогла, поэтому надела спортивный костюм.
— Выпьешь? — спросила она и снова поцеловала парня. Но при этом что-то шепнула ему на ухо. Тот подозрительно глянул на Никиту и качнул головой:
— Нет, я за рулем.
Вероника удивленно посмотрела на него и загадочно улыбнулась. Он, конечно же, мог остаться с ней на ночь. Потом открыла шкаф со стеклянной дверцей, достала оттуда бокал.
— Я вам не мешаю? — спросил Никита.
— Мешаете, — не задумываясь, ответила девушка.
— Тогда я быстро… Зовут как? — обратился он к парню.
— Артем… Артем Нежилов… Мы с Вероникой в одном классе учились.
— Артем был в меня влюблен. Это меня и испортило, — вздохнула Вероника.
