— В смысле, испортило?
— Артем был у нас первым парнем на деревне… И я решила, что я самая лучшая. И не ценила то, что было… Вот скажите, кто лучше, Олег или Артем? — Влюбленно глянув на гостя, она взъерошила ему волосы.
Вероника перешла на «вы», и это было вполне объяснимо. Сложно объяснить Артему, почему в ее доме находится молодой парень, с которым она легко и непринужденно общается на «ты».
Артем между тем был слегка растерян, то на Никиту глянет, то на Веронику. А вдруг все-таки между ними что-то было. Если да, то можно и в морду дать.
— Артем Нежилов, значит?..
— Ну, Нежилов, — заметно напрягся парень.
— Девяносто третьего года рождения.
— Ну, девяносто третьего…
— Участковый на тебя жаловался.
— Это вы о чем?
— Что вы там с кошками вытворяли?
— Что мы с кошками вытворяли? — быстро глянул на Веронику Артем.
— Вот я и спрашиваю.
— Так не было ничего такого.
— А что было?
— Так не разбился же кот… Там всего-то шестой этаж. И парашют раскрылся… А вы откуда знаете? — нахмурился парень.
— Картотека! — Никита легонько стукнул себя пальцем по лбу.
— Какая картотека? Там даже привода не было!
— Может, не будем? — решила вмешаться Вероника.
— Так это ты рассказала? — Артем гневно сузил глаза.
— Ничего я не рассказывала!
Она встала спиной к Никите и, подняв руку, прижала палец к губам, призывая Артема молчать. Но тот уже завелся.
— Ты по какому здесь делу? — зло процедил он, обращаясь к Никите.
— Убийство гражданина Игонина. И еще меня интересуют кошки, которых убивали здесь по подвалам.
— Кошки?! — Артем перевел оторопелый взгляд на Веронику, словно не мог понять, как можно связать в одно два совершенно разных дела.
— Я здесь ни при чем! — резко повернулась она к Никите.
— Так никто ничего…
— И Артем тоже!
— Удостоверение покажи! — потребовал Нежилов.
Никита не заставил себя долго ждать.
— Ничего не понимаю, — неудоуменно покачал головой парень.
— Где ты был вчера вечером? — хлестко спросил Никита. — С двадцати до двадцати четырех часов.
— А где я был?.. На дачу ездил… Куртку кожаную порвал, а там старая была…
— Кто там тебя видел?
— А кто мог меня там видеть? — замялся Артем.
— Сторож, соседи?
— Не было никого… А вы что, меня в чем-то подозреваете? — догадался Нежилов.
— А почему я должен тебя подозревать?
— Может, ты мне объяснишь? — повернулся к Веронике Артем.
— А что тут непонятного? — язвительно усмехнулась она. — Ты, если в полицию устроишься, тебя тоже за «желторотика» держать будут. С высокой колокольни будут поплевывать. А ты из трусов будешь выпрыгивать, чтобы до этой колокольни допрыгнуть. И этот выпрыгивает. Ходит тут, сам себе приятный, что-то выдумывает. Блаженный!
Никита едва не захлопал в ладоши, глядя, как Вероника осеняет себя крестным знамением. В театральное училище надо петицию отправить: такой талант пропадает.
— Ну, то, что молодой, видно, — кивнул Нежилов.
— Молодой, законов не знает, — усмехнулась Вероника. — Я говорю, что нельзя ему здесь…
— Это что такое? — Артем нагнулся и поднял с пола джинсы.
Никита усмехнулся, наблюдая за этой сценой.
— Лейтенант уже потом появился.
— Когда потом?
— Уже после того, как Олега арестовали.
— Олега арестовали?
— Говорят, что это он моего отца убил… Я, конечно, не верю… А ты что, Артема подозреваешь? — необычно звонким голосом спросила Вероника.
— Ну, я же блаженный, мне все можно. И Артема подозревать, и тебя, — ухмыльнулся Никита.
— И меня?!
— Ну, если ты этого хочешь.
— Я хочу, чтобы ты ушел, пока я не позвонила в полицию!
— Еще один вопрос, и ухожу.
— Никаких вопросов!
А ведь она действительно могла позвонить в полицию и этим добавить Никите кучу неприятностей.
— Тогда до новых встреч, — хищно улыбнулся он, давая понять, что ей никуда от него не деться.
Вероника кивнула, принимая его игру. Если она станет мышкой, то у кошки не будет никаких шансов. Действительно, а чего ей бояться? Своего отца она убить не могла, а история с дохлыми кошками — это уже вчерашний день, причем недоказуемый.
Утро вечера мудренее. То, что Никите казалось ясным вчера вечером, сегодня вдруг обрело форму предрассветного тумана. А тут еще и ветер подул.
— Ну, может, и убивал кошек этот Нежилов, и что? — пожал плечами Плетнев. — Терроризировали они Кондаковых, не спорю, но зачем им убивать Игонина?
— Может, конфликт был. — Никита и сам понимал, что выглядит неубедительно.
— Конфликт был между Игониным и Кондаковым.
Именно это он говорил и сам — Елизавете. И вины с ее мужа он при этом не снимал.
— У Кондакова алиби.
— Спорное алиби.
— А у Нежилова алиби нет… И кошки — его работа.
— Ну, хорошо, займись им, — усмехнулся Плетнев.
— Я ничего о нем не знаю.
— Вот и узнай.
— Мне бы с Кондаковым поговорить.
— Поговори.
— Без вашего разрешения никак.
Птицын к начальству обращаться бы не стал. Его знали, уважали, дежурный дал бы ему «зеленый свет» без разговоров. А Никиту в камеру к заключенному не пустили. И на допрос выдернуть не позволили. Даже Елизавете позволили вчера пообщаться с Олегом, а ему — шиш с маслом. И только после разговора с Плетневым дело сдвинулось с мертвой точки. Он велел доставить Кондакова в помещение для допросов.
На Никиту Кондаков глянул сердито, исподлобья и первым делом спросил:
— Где Лиза?
— Как это где? Дома.
— Мать говорила, что ты ее с собой увез. Узнаю, что ты клеешься к ней…
— Не в твоем положении угрожать, — перебил его Никита.
— Ага, давай, про мотив мне протолкни, — с мрачной иронией усмехнулся Олег.
— Кто такой Нежилов, знаешь?
— Ну, знаю.
— С Вероникой в одном классе учился.
— И что?
— Влюблен в нее был.
