— Почему тоскливо? — встрепенулась она.
— У вас был роман с Игониным. Такой же скоропостижный, как и его смерть. Или нет?
— Я бы не сказала, что роман был коротким. И закончился он не скоропостижно.
Кухня маленькая, Вересов закрыл дверь, а духовка уже разогрелась. После горячего чая станет еще теплее. Но комфорта здесь точно не будет.
— Но закончился.
— Давайте не будем о личном.
— Но вы же сказали, что Игонин изнасиловал Лизу Кондакову?
— И что?
— Значит, вы интересовались его личной жизнью.
— Это Петруша интересовался личной жизнью… Лизы.
— Вы познакомились с Петрушиным до того, как Кондаков вернулся из армии. До того, как появилась здесь Лиза. Как вы можете это объяснить?
Никита всего лишь предполагал. Кондаков появился в Москве в середине ноября, вслед за ним мог приехать и Петрушин. Чтобы заняться Лизой. Но с Вероникой Петрушин познакомился еще летом, тогда он и протоптал к ней дорожку.
— Очень просто. Марк сказал, что Вероника познакомилась с какой-то темной личностью. Мне стало интересно, я нашла эту личность… Петрушин — действительно темная личность, Марк не ошибся. Но на женщин он действует, как валерьянка на котов…
— Значит, вы познакомились с Петрушиным…
— Да, и сказала, что ему с Вероникой лучше не встречаться, иначе Марк переломает ему кости.
— А он мог это сделать?
— Не знаю. Но я сказала. И Петруша мне поверил…
— И стал жить с вами?
— Да, я сняла ему квартиру. Очень хорошую квартиру…
— А он продолжал встречаться с Вероникой?
— Ну, я не скажу, что сильно ревновала…
— А к Лизе ревновали?
— А какой в этом смысл? Не будет Лизы, не будет Вероники, Петруша все равно что-нибудь себе придумает…
— Чья это была идея убить Игонина и подставить Олега Кондакова?
— Только не надо меня к этому приплетать… Я всего лишь пожаловалась Петруше на Игонина… А он потом подъехал ко мне и сказал, что мы теперь с ним заодно.
— С этого места поподробней, пожалуйста.
— Не заказывала я ему Игонина! Он сам все сделал!..
— Значит, вы знаете, кто убил Игонина?
— Догадываюсь! Кирилл мне напрямую не говорил, только намеками. И предупредил, что, если его признают виновным, он потянет меня за собой…
— И вы помогли ему выкрутиться из ситуации.
— Я всего лишь помогла ему с информацией. И сказала, что против него нет доказательств. А он взял и явился в полицию…
— После того как не смог убить меня, — усмехнулся Никита.
— Убить?! Вас?! — недоуменно глянула на него Кольцова.
— Вы не знали?
— Нет!
Вересов подал ей кружку горячего чая, она с жадностью схватила ее, сделала несколько глотков. Может, Кольцова и боялась обжечься, но это не могло ее остановить. Да и не кипятка она сейчас должна была бояться, а Никиту — с его разоблачением.
— Но вы же помогли ему с информацией. Сказали, что против него нет доказательств.
— В убийстве Игонина обвиняли Кондакова, а про Кирилла ничего не знали.
— Я узнал. И он на меня напал. На месте преступления могли остаться следы. А Петрушин все равно явился в полицию. Кто сказал ему, что улик на месте преступления не осталось? — спросил Никита.
— После того как покушались на вас? — Кольцова глянула на него нервно, растерянно, если не сказать затравленно.
— Вы знали об этом?
— Не знала.
— Я вам не верю!
— Ну, хорошо, я знала! — сдалась Кольцова. — Но я не знала, что Петрушин собирается напасть на вас. Я сказала, чтобы он уезжал. Даже дала ему денег на дорогу.
— И ключи от этой дачи, — усмехнулся Никита.
— От этой дачи?
— Вы заметали следы, Юлия Максимовна. Для этого вам нужно было избавиться от Вероники, для этого вам нужно было избавиться от меня… Со мной не повезло. А от Вероники да, вы избавились. Куда вы спрятали ее труп? — выстрелил голосом Никита.
Кольцова дернулась, как будто ее пробило насквозь настоящей пулей.
— Я спрятала труп?!
— Вы с Петрушиным спрятали труп!
— Это неправда! — Ее снова затрясло от страха.
— Откуда у вас грязь на сапоге?
— Грязь?
Кольцова осмотрела сапог, на котором Никита заметил грязь, но ничего не увидела. Начала осматривать другой сапог, но глупо было ждать, когда она закончит.
— А паутина? — спросил Никита.
— Какая паутина?
— Которую вы подцепили в подвале.
— В каком еще подвале?
— В котором вы закопали труп Вероники.
— Нет! — Кольцова обморочно закатила глаза.
— Вы для этого сегодня и приехали. Вдруг Петрушин тут напортачил… Стул вы не подняли, коврик не выровняли, значит, вас интересовало что-то другое. То, что вы спрятали в подвале!
— Мне нужно выпить… Там, в зале, в шкафу…
Вересов кивнул, вышел из кухни.
— Еще не поздно чистосердечно во всем признаться.
— Не в чем признаваться!.. И вообще, что вы делаете в моем доме?
В ответ Никита лишь усмехнулся. Если Вероники здесь нет, он готов понести наказание. А если есть, то уж лучше получить выговор от начальства, чем выкапывать ее труп.
— Вы даже не представляете, с кем связались! — пискнула Кольцова.
Вересов принес бутылку водки, взял стакан.
— А виски? — скривилась женщина.
— Только это.
Она вырвала бутылку из рук, скрутила пробку. Хотела отхлебнуть прямо из горлышка, но все же взяла стакан, который протянул ей Вересов.
Никита достал наручники, один браслет защелкнул у нее на запястье.
— Что вы делаете? — захныкала она.
— Заранее приношу свои извинения.
Второй браслет Никита замкнул на ручке двери. Не самое надежное там крепление, но лучше что-то, чем ничего.
— Пошли?
Никита не говорил, куда им нужно идти, но Вересов понял его без слов.
Цоколь у дома достаточно высокий, это значило, что подвал здесь полноценный. Как оказалось, попасть туда можно было прямо из дома. Лестница узкая, но крепкая и под наклоном. По ней можно было идти, а не карабкаться. И свет в подвале горел достаточно ярко.
Был также вход и со двора — дверь там широкая, удобная. Видимо, через нее и загружали подвал всяким хламом — кирпичи, тротуарная плитка, доски, даже мешки с окаменелым цементом. Все старое, в пыли, в паутине, а доски даже мхом поросли. Здесь же был и рабочий инструмент — лопаты, грабли, кирка, лом. Грязь с лопат счищена, но все равно заметно, что пользовались ими не так уж и давно. Так же, как ломом и киркой.
