Лиза стиснула зубы, напрягая мышцы рук, оттянула на себя ружье. И демонически улыбнулась, глядя на Олега. Ну, вот и все! Развод и вдовья фамилия.
Олег закрыл глаза, прощаясь с жизнью. Нет, Лиза его не убьет, она всего лишь сделает его беспомощным. Сначала ударит она, а затем Петрушин. И этот ударит наверняка. Топор острый, и сталь крепче головы.
И Лиза действительно ударила. Петрушин вскрикнул, разжал руку. Она ударила снова, и в этот раз приклад врезался ему в лицо. Петрушин конвульсивно дернул рукой, разжал пальцы, топорик упал на пол. Тут же на пол упало и ружье. Лиза стояла бледная, как смерть. Хотела обхватить голову, но руки заклинило на половине пути, и она замерла в нелепой позе.
— Я его убила?
Олег поднялся и подобрал с пола ружье. Петрушин лежал неподвижно, со лба на висок стекала кровь.
— Его убил я.
Олег не думал о том, что Лиза его жена, и он, как муж, обязан взять ее вину на себя. Просто он должен был убить Петрушина, все к этому шло. Вот и убил.
— Я ехала к маме, а он ко мне подсел. И сказал, что мама и Вика здесь… Ты же знаешь, он убил Веронику, — бормотала Лиза.
— Знаю.
Олег обнял ее одной рукой. Она резко повернулась к нему, крепко-крепко прижалась.
— Неужели этот кошмар закончился?
— Ну, если мы сможем этот кошмар забыть.
— А мы сможем?
— А у нас просто нет другого выхода.
Олег понимал, что им будет непросто. Но рано или поздно обиды улягутся и утрясутся. Он простит жену. Не может не простить. Потому что любит ее. И ей никто не нужен. Только он… Петрушин, это чудовище из прошлого, уже никогда не ворвется в их настоящее…
— Я люблю тебя, — прошептала Лиза ему на ухо.
Олег так был поглощен мыслями, что не услышал, как Петрушин поднялся, зато заметил, как он шмыгнул в дверь.
— Стоять!
Петрушина бросало из стороны в сторону, на лестнице он не удержался, скатился по ней кубарем. Но все же как-то умудрился подняться, выбежать из дома.
Олег настиг его только во дворе. Вскинул ружье, прицелился. Этот ублюдок поганил его жену, он убил Веронику, вот и как ему можно после этого жить?
— Стреляй! Чего ждешь? — раздался вдруг знакомый мужской голос.
Олег не понял, как здесь оказался Бусыгин, но именно он стоял сейчас у него за спиной.
— А можно?
— Нужно.
— Он убил Веронику!
Петрушина штормило, но все же он продолжал убегать.
— А я о чем?
— А что мне будет?
— Я никому ничего.
— Точно?
Олег прицелился, но калитка неожиданно открылась, во двор вошли оперативники — Птицын, Мотыгин. А на ружье легла тяжелая рука.
— Момент упущен, — не без сожаления проговорил Бусыгин.
Петрушина схватили, ткнули мордой в снег.
— Я все равно его убью, — покачал головой Олег.
— Ну, это уже без меня, — усмехнулся Никита, вырвал ружье из его рук и направился к своим товарищам. А Олег повернул назад. Сначала он должен привести в порядок свою жену, а потом уже все остальное.
Преступление раскрыл Никита, но Птицын взял убийцу. Заломал, надел на него наручники. Впрочем, Никиту это ничуть не печалило. Нравится ему Птицын или нет, но они — одна команда. А Никита — полноценное звено в общей системе. Он прошел боевое крещение, и теперь он — свой среди своих. И Птицын его признал, и Мотыгин. А впереди у них столько дел. Но сначала нужно доставить в Москву преступника.
— Что, головка бо-бо? — спросил Мотыгин у Петрушина.
— Да иди ты! — буркнул тот.
— А как ты лейтенанта нашего приложил, чуть не убил!
— Это не я!
— Игонина ты тоже не убивал!
— Нет.
— И его дочь тоже не ты убил?
— Нет!.. Вы ничего не докажете!
Мотыгин и Птицын засмеялись в голос. Присоединился к ним и Никита. Доказательств против Петрушина — вагон и маленькая тележка, так что сидеть ему до конца своих дней. Два убийства — это пожизненное. Плюс покушение на сотрудника полиции. Да и Кондакова этот урод пытался зарубить топором…
Кондаков, конечно, молодец. Но и Никите не в чем себя упрекнуть. И теперь он с легкой душой мог взяться за новое дело.
