Я замолчал, не зная, что отвечать на ее слова. Секс был незапланированным, наше будущее было туманным, а мне бы, наверное, радоваться, что Виола просто со мной продолжала разговаривать, но в душе отчего-то поднялся ураган. Не предвещавший ничего хорошего нам обоим.
– А посоветоваться со мной?
– С чего это вдруг? – Она гордо вздернула подбородок и бросила на меня прожигающий взгляд. Черт. И вправду винила. Кто знает, как больно я мог сделать ей вчера ночью?
– С того!
Я и сам не понял, отчего вдруг быстро подошел к ней и резко выхватил таблетки, с силой их сминая, не обращая внимания на то, что острые края упаковки больно впиваются в ладонь.
– Может быть, я против, ты у меня спросить забыла!
– Это ты все забыл, да еще и с такой скоростью! – повысила голос Абрамова.
Черт, вот сейчас начнет резать по больному. Я и сам уже был не рад тому, что случилось, знал, что оплошал, что накосячил, но как мог исправить? Время назад не отмотаешь…
– Ты заявил мне, что я была бы последней матерью для Кирилла, если бы ты снова выбирал кандидатку на эту роль, – с жаром выдохнула Абрамова, заставляя меня удивленно приподнять брови. – А теперь я должна сделать вид, что этого не было? Или мне стоит надеяться на второго ребенка, чтобы у тебя появился еще один рычаг давления на меня? Чтобы было на ребенка больше, которым можно будет меня шантажировать?!
А про вчерашнюю ночь она ничего не собиралась мне предъявить?
– Э… я тогда погорячился… в клинике… ты замечательная мама, – признался я.
Впервые произнес это вслух, хотя всегда так думал. А вот Виола застыла с открытым ртом.
Точно не ожидала от меня подобных слов.
– Это… это все равно не говорит о том, что я с радостью рожу тебе еще одного ребенка… – неуверенно протянула Абрамова.
Я сделал к ней еще один шаг и остановился в опасной близости.
– Ты забыла, что говорили врачи? Шанс маленький… практически равен нулю… не за чем пичкать себя химией…
– С этим практически нулевым шансом у нас родился Кирилл.
– Жалеешь?
– Конечно, нет! Что ты такое…
– Жалеешь, что он мой?
– Нет! – громче нужного произнесла Виолетта. Ударила меня в грудь кулачком. – Я ни о чем не жалею, это ты у нас жалеешь через раз! То я не такая, то сплю с другом, то работаю! Уже не знаешь, к чему придраться! Ты думаешь, я слепая? Я уже давно поняла, что ты мстишь мне за те полтора года, что я пропадала и за то, что собиралась скрывать от тебя сына. Я поняла, что ты меня ненавидишь…
Ненавижу? Вот, что она думала о том, что я к ней чувствую?
Глупая-глупая Виолетта.
– Я не ненавижу тебя… или ты так решила, потому что вчера я… был очень груб? – Она вскинула на меня взгляд, в котором застыли слезы.
– Я… нет… я была удивлена, потому что… в те разы… в другие разы ты был… другим.
– Я знаю. Тебе было очень больно? – Я заправил рыжую прядку за ухо, провел рукой по голове, опустился ниже, пробежался вдоль позвоночника и притянул Абрамову ближе к себе.
Некстати вспомнились слова, которые я говорил ей в самом начале… что секс создан для двоих, и удовольствие должен получать не только мужчина. Что ж, знатно я так наплевал на собственные слова.
– Конфетка… – снова позвал я рыжую. Она покачала головой.
– Нет… то есть было, конечно… но… – Виолетта засмущалась и залилась краской. Отвела взгляд, а затем уткнулась мне в грудь, словно, не желая в чем-то признаваться.
Неужели все было не так ужасно, как я думал?
Был хоть какой-то шанс, что ей даже могло понравиться?
– Меня больше напугало то, что ты не возвращался домой. Я звонила, а ты не отвечал, я уже не знала, что думать… а затем заявился весь в кровищи… – всхлипнула Абрамова.
Кажется, на нее слишком много всего навалилось за раз.
– Тише, принцесса… – Я крепче обнял Виолу, поцеловал в макушку.
Так вот в чем было дело. Вот, почему ждала. Боялась за меня…
В груди разлилось какое-то тепло. На губах расцвела улыбка. Я запустил пальцы в мягкие пряди и начал их аккуратно перебирать. Виолетта заботилась обо мне…
И секс ее не напугал. Только покраснела вся так, что грозилась слиться с собственным цветом волос.
А все-таки я не ошибся в своей Конфетке. Она была огонь.
– Тебе понравилось то, что было вчера, принцесса? – охрипшим голосом, спросил я. В принципе, я уже догадался, что да. Иначе Абрамова рыдала, крушила бы все подряд и обвиняла меня во всех грехах.
А раз ничего из этого я сегодня не наблюдал, значит, все оборачивалось в мою пользу.
– Леша… – прохныкала что-то мне в водолазку и замолчала, сильнее сцепив руки за моей спиной.
Ну и ладно, я так и все понял.
Глава 54
Алексей спал рядом, а я любовалась им, пока была возможность.
Зная его характер, вспыльчивость и переменчивость, к утру можно было ожидать чего угодно.
Я прижалась к нему сильнее, уложила голову на плечо, стараясь не разбудить.
Может, он и был прав? К черту противозачаточные?
Конечно, с ним нельзя было быть ни в чем уверенной, но… детей я любила. Они были счастьем. И Кирилл, хотя я и не была к нему готова, стал самым большим и лучшим подарком в моей жизни.
Без него я не представляла себя и с каким-то странным отстранением вспоминала время до его рождения. Как ни крути, а Леша сделал мне этот самый лучший подарок.
На утро, как я и предполагала, Князев исчез, словно мы и не проводили ночь вместе. Позвонил только к обеду и сообщил, что находится в Москве.
Мы с Кирюшей как раз играли у него в комнате, устроившись на пушистом ковре. Мой рыжий шустрик собирал конструктор, а когда у него совсем не получалось, я начинала помогать.
Самым забавным в этом деле было то, как он хмурился и пыхтел, когда игрушки ни в какую не хотели сходиться вместе. Кажется, упрямством он собирался пойти в папу.
– А что ты там делаешь? – спросила я, прижимая телефон к уху.
– Да так… приехал навестить одного нашего общего знакомого.
– Алексей… – Я сразу поняла, о ком он говорил. Тема…
– Не бойся, живой он, не собираюсь я с ним ничего делать.
– Пообещай! Он единственный, кто есть у Сары!
Всполошилась я знатно. Никак не ожидала, что Князь соберется, да заявится к Артему. Может быть, наша дружба с ним и была подпорчена его трусостью и моим выбором в пользу сына, но я ни в коем случае не желала ему ничего плохого.
Более того, он не заслуживал ничего плохого, а Сара уж точно не должна была остаться без родителей вовсе!
