«Не забывай, что Пустота, хоть и не покидающая границы твоего тела, не перестаёт оказывать влияние на Гобелен. Своего рода давление, едва заметное, но любящему сердцу довольно и лёгкого прикосновения».
Я же просил обходиться без поэтических иносказаний!
Мантия обиженно фыркнула:
«А где ты увидел иносказание? Сердце Шеррит — те же Нити, но в отличие от прочих драконов, испытывающих к тебе самые разные чувства, она любит, а значит, почувствует даже холод твоей тени, мимолётно скользнувшей по земле».
Она всегда рядом со мной. Даже подумать жутко. Но с другой стороны...
«Ты никогда больше не будешь одинок».
Ты тоже всегда была со мной.
«Я — другое дело. Может, и рада бы уйти, да не могу».
Уйти?
Мантия не ответила, показывая, что разговор окончен.
Ну конечно. Как только она освободится от плена моей плоти, то сможет родиться вновь. Вновь соткать свой Гобелен, до боли похожий на прежний или намного лучше. Вновь побыть беспечным ребёнком и юной девушкой, полной надежд и мечтаний. Вновь встретить и полюбить своего супруга...
Извини.
«Пустое».
Знаю, что тебе больно делить со мной чувства. По крайней мере эти. Но если тебя утешит... Рано или поздно ты станешь свободной.
«Знаю», — грустно ответила она и зевнула, складывая крылья.
Почему радость и печаль вечно идут рука об руку? Вот и сейчас что получилось? Счастье лишь для двоих, а остальным — ножом по горлу? Клятое равновесие!
— Вас чем-то расстроил мой сад? — спросила маркиза, расположившаяся в одном из кресел, освобождённых мной от покрывал.
Она-то зачем пришла сюда? Желает послушать наши секреты? Не слишком хорошая идея. Хотя... Старуха имеет право знать имя того, кто поспособствовал гибели её брата, пусть и нелюбимого, но родного.
— Ваш сад прекрасен, дуве. Намного прекраснее моих мыслей.
— И о чём же именно вы думали?
Я подошёл к столу и взял из кучки камней первый попавшийся.
— Что это такое, по-вашему?
— Камень, — ответила Роллена, сидящая наполовину на подлокотнике кресла Борга, наполовину на коленях рыжего. — Речная галька, самая обычная.
— К сожалению или к счастью, обычность в ней только внешняя. Впрочем, сейчас вы сами всё поймёте.
Я разжал пальцы над гладью воды, наполняющей вазу. Говорун булькнул, опускаясь на дно, но не замолк, как поступил бы на его месте любой благовоспитанный камень, а разразился короткoй, но энергичной речью:
— Когда же вы пришлёте то, что обещали? Я исполнила все ваши указания в точности!
— Что всё это значит?! — Роллена ошеломлённо подалась вперёд и упала бы на пол, если бы её не удержали крепкие объятия великана.
— Какая прелесть... — пробормотала маркиза. — Сразу вспомнилось детство. Сколько подобных посланий мы с подругами когда-то передавали друг другу... Ах, старые добрые времена!
— Мне... — Девушка переглянулась со своим кавалером и, найдя в карих глазах весьма схожую с собственной растерянность, переспросила: — Нам кто-нибудь всё объяснит?
— Боюсь, всё объяснить не сумею. Но хотя бы попытаюсь.
Я подумал, не присесть ли мне, и решил остаться на ногах, хотя история, которую надо было изложить, не отличалась краткостью.
— Об обстоятельствах гибели герцога знают все здесь присутствующие, кто-то больше, кто-то меньше. — При этих словах Борг спешно отвёл собственный взгляд от испытующего взгляда маркизы. — Но причины, приведшие к ней, заслуживают отдельного рассмотрения, поскольку Магайон был отравлен.
— Ударом шпаги? — не удержалась от язвительного уточнения старуха.
— Приворотным зельем. И мне удалось встретиться с человеком, его изготовившим.
— Он арестован?
— Он мёртв и, будем считать, смертью ответил за свои преступления.
— Вы убили его? — с нажимом спросила маркиза.
Понимаю, зачем ей нужен ответ. Узнать, что враг повержен, из первых уст — что может быть успокоительнее?
— Да.
Борг удивлённо нахмурился, но промолчал, заставляя меня почувствовать себя чуточку виноватым: мол, мне ты ничего не стал рассказывать, а какую-то первую встречную посвящаешь во все подробности. Извини, дружище, она должна это знать не из прихоти, а в силу жесточайшей необходимости.
— Сейчас далеко идущие планы того человека не имеют особого значения, главное, что он начал их осуществление с Западного Шема и установил свой контроль над одним из самых влиятельных придворных. Что происходило потом, вам известно. Но просто так ничего не возникает, верно? А тем более, когда в ход событий вмешивается такое действенное, но признанное оружием трусов и подлецов средство, как яд... У злодея в столице был помощник. Точнее, помощница, как мы все только что слышали из свидетельства камня-говоруна.
— Говоруна? — заинтересованно хлопнула ресницами Роллена.
— Камни, которые лежат на этом столе, способны запоминать короткие послания и передавать их адресату, будучи помещёнными в воду. Маркиза, судя по её словам, тоже некогда пользовалась такими игрушками.
Старуха подтвердила:
— Уже во времена моей юности они были бесполезными диковинками, годными только для девичьих забав, а когда-то каждая тайная служба владела прииском, родящим говорунов. Говорят, среди них были те, что начинали болтать не в простой воде, а в вине, молоке, разных травяных настоях.
— Значит, нам повезло, иначе осведомитель остался бы безнаказанным. Продолжим слушать?
— Наверное, мои слова прозвучат глупо... — с сомнением начала Роллена. — Но я никак не могу понять, почему в этой комнате не присутствуют старшие офицеры Опоры. Им сподручнее было бы искать предателя.
— В своих рядах? — тихо хмыкнул Борг. — Ага, намного сподручнее.
— Даже если вся Опора чиста и непорочна, дело не в ней.
— А в ком же? — настороженно нахмурилась девушка.
— В самих свидетельствах преступления. Я не знаю, о чём расскажут и расскажут ли вообще камни, потому что каждая проверка их говорливости может стать последней, и к тем, кому и впрямь положено вести следствие, сведения могут не попасть. А вы ведь знаете, сколько ступенек нужно пройти, чтобы добраться хотя бы до разрешения что-то начать.
— Знаем, — широко улыбнулся рыжий, а Роллена вздохнула.
— Так что, с одной стороны, я не хотел бы терять время и средства, а с другой... Твоё право, Борги, возвращаться на службу или бежать от неё со всех ног и подальше, но если ты выберешь первое, то вот тебе удобный случай вернуться с победой, на которую никто не посмеет закрыть глаза.
