– Я… ты хочешь сделать вид, что ничего не было? Луциан, это невозможно. А что будет в следующий раз, когда ты что-нибудь заподозришь, но мы будем уже женаты?
– По-твоему, возможно, что я застану тебя ночью наедине с мужчиной, который стоит перед тобой на коленях, держит за руки и признается в любви?
– Нет, конечно. Я имею в виду, что твоя реакция на любою угрозу мне или чувство собственности по отношению ко мне – недопустимо, а выглядит излишне эмоционально.
– Эмоционально? Я бы скорее подумал, что это ты желаешь швырнуть мне в голову все формальности вместе с дуэльным кодексом.
– Почему мы ведем эти долгие разговоры? – Сара устало поморщилась. – Мы решили пожениться, потому что это представлялось рациональным шагом. Мы хорошо подходили друг другу, испытывали взаимную привязанность.
– Что ты намерена делать? Остаться здесь?
– Нет. Моя жизнь здесь окончена. Я уже обещала магазин Дот и ее племяннице. Выполню все формальности и уеду. Куда-нибудь.
– Куда? И чем ты будешь заниматься?
– Пока не знаю, – грустно усмехнулась Сара. – Чем-нибудь другим. Придумаю что-нибудь.
– В таком случае я уйду и позволю тебе решить, – вежливо сообщил Луциан и встал. – Скажи мне только одну вещь, прежде чем я уйду. Ты говорила, что я не романтик. Мне известно значение этого слова из литературы и произведений искусства. Но что оно значит лично для тебя, Сара?
Застигнутая врасплох, она ответила не думая.
– Для меня оно означает любовные эмоции. Прекрасно испытывать глубокие эмоции, когда ты с тем, кого любишь. Можно показать эмоциональную сторону твоих чувств, когда реагируешь на то, что любимый человек сказал или сделал. Ты открываешь себя для боли, но и для радости тоже. Нет ничего страшного, что тебя трогает до слез капля дождя на зеленом листке, или нежное прикосновение двух стариков, проживших вместе всю жизнь, или красивые стихи. Не обязательно быть влюбленным, чтобы стать романтиком, но я искренне не понимаю, как влюбленный может не быть им.
Она почувствовала, что к глазам подступили слезы, но была слишком горда, чтобы показать их мужчине. Он мог понять их не так… или так?
– Тебе пора идти, Луциан.
– Конечно, Сара. До свидания. – Он аккуратно закрыл за собой дверь, но щелчок замка, показавшийся очень громким в ночной тиши, стал для Сары знаком конца. Человек, которого она любила, покинул ее навсегда.
Луциан шел вниз по склону к морю, не замечая ничего, кроме густого черного тумана, казалось, вившегося вокруг него. Он остановился, только наткнувшись на перила, ограждающие набережную. Уже давно был отлив, и вода ушла довольно далеко – в темноте ее вообще не было видно, только слышался негромкий рокот.
Красивая, угрюмо подумал он, возможно, романтичная, но откуда ему знать? Он любил ее и теперь потерял. Вероятно, ему никогда не принадлежала та ее часть, которую он сильнее всего хотел получить, – ее сердце. Сара романтична и могла согласиться выйти за него замуж, чтобы больше никогда не испытывать боли от эмоций, о которых говорила. Ее брак окончился трагедией, и она не хотела снова идти на риск. Она согласилась выйти за него, человека, который предложил ей разумный во всех отношениях рациональный брак, лишенный бурных эмоций, но, когда дошло до дела, не смогла себя заставить.
Вода манила его. Холодная, безразличная, бесстрастная. Она примет его, заставит как следует потрудиться, и тогда он, возможно, сможет уснуть. Хотя, похоже, начинался прилив. Да, так и есть. Маркиз Кэннок не был глупцом и не собирался плыть навстречу приливу на незнакомом побережье.
Было уже далеко за полночь. Луциан протиснулся под перилами и пошел к пристани. Там он быстро разделся и сложил вещи на перевернутую лодку, на которой когда-то сидела Сара. Ночной воздух был прохладным, но вода должна быть теплой. Он пошел к воде и, зайдя по пояс, нырнул.
Сара знала, что ни за что не уснет. Мод помогла ей раздеться. Немного потоптавшись в середине комнаты с ночной рубашкой в руке, Сара неожиданно заявила:
– Я пойду поплаваю.
– Сейчас, миледи? В темноте?
– Светит полная луна, так что не потеряюсь. Найди мой купальный костюм.
В отличие от всех местных дам Сара не надевала бесформенный фланелевый комбинезон, закрывавший все тело. Мод подала ей легкие полотняные штаны и простую рубашку. Она надела туфли, накинула плащ и повесила на шею ключ на длинном шнурке.
– Не жди меня, Мод. Иди отдыхать.
Это была прекрасная ночь. Сара остановилась у перил набережной, любуясь лунной дорожкой на воде и недоумевая, почему у нее нет слез даже сейчас, когда она совершенно одна. Возможно, потеря была слишком велика, чтобы плакать.
Она медленно подошла к перевернутой лодке, на которой можно было оставить одежду. На ней уже что-то лежало. Одежда. Сара моментально узнала блестящие черные пуговицы на жилете и серебряные пряжки в виде змей на туфлях. Одежда Луциана.
Паника сжала сердце ледяными щупальцами. В глазах потемнело. Придя в себя, она обнаружила, что сидит на перевернутой лодке, сжимая в руках его рубашку. Крик ужаса замер на губах. Через какое-то время она все же сумела взять себя в руки. Луциан не тот человек, который может утопиться из-за разорванной помолвки. Он не настолько к ней привязан. Кроме того, у него сильно развито чувство ответственности и он ни за что не бросит свои земные дела. Нет, скорее всего, он, как и она, не смог уснуть и решил поплавать.
Следует вернуться домой, подумала Сара, но осталась на месте, все так же держа в руках мужскую рубашку, которая все еще хранила его неповторимый запах, так непохожий на соленый аромат морского бриза. Почему Луциан старался убедить ее выйти за него замуж, несмотря на ужасную сцену, свидетелем которой стал? Теперь, оглядываясь назад, она недоумевала, а раньше была слишком расстроена, чтобы думать.
Что это, собственнический инстинкт, страсть или нежелание, чтобы общество считало его отвергнутым? Нет, едва ли. Луциан не тот человек, который может обречь себя на несчастливый брак только из соображений гордости и нежелания пересудов.
Что он сказал, когда она заявила, что не могла не заметить, если мужчина был в нее влюблен? «Полагаю, ты слишком переоцениваешь свою способность видеть мужчину насквозь». Конечно, это не значит, что он ее любит. Но зачем он интересовался ее пониманием романтики?
Сара отложила в сторону рубашку и встала. Он ее любит? Может быть. Или она принимает желаемое за действительное. Луциан ни разу не произнес ни слова о любви. Правда, она тоже. «Трусиха», – упрекнула она себя. Она боялась быть отвергнутой и потому довольствовалась тем, что безопасно. Тем, что просто. Надо ему признаться! Даже если он ее не любит, даже если уже слишком поздно для выяснения отношений, она должна быть честной.
Сара всмотрелась в спокойное, залитое лунным светом море, но ничего не увидела. Насколько она поняла, Луциан – хороший пловец, а значит, мог направиться куда угодно. Он как-то упоминал, что плавал в соседнюю бухту. Возможно, он и теперь там. Сара сбросила туфли и плащ и побежала к линии прибоя.
