Впрочем, повеса все же не настолько хорошо с ним знаком, иначе назвал бы Гидеона его настоящим именем.
– Уинтерли, – холодно приветствовал его Гидеон.
Калли снова вспомнила, что ее муж, занимаясь криминальными делами, ведет двойную жизнь. Сколько же у него еще тайн? Очевидно, у него есть совершенно другое имя… о чем еще он не рассказал ей?
– Значит, вы знакомы? – спросила она как можно жизнерадостнее; хотя Гидеон и встреченный джентльмен смотрели друг на друга с таким видом, словно охотно подрались бы на кулаках.
– Не так хорошо, как хотелось бы, – сквозь зубы процедил Гидеон.
Истинная правда, цинично подумала Калли, гадая, знает ли кто-нибудь не сэра Гидеона Лорейна, а самого Гидеона.
– Но, возможно, лучше, чем вам кажется? – с вызовом спросил незнакомец; если они и друзья, то их связывает очень странная дружба.
– Возможно, – сказал Гидеон и еще больше смутил Калли, сев рядом с ней и взяв ее за руку. Теперь они вместе смотрели на дерзкого встречного. – И разумеется, мы знакомы не настолько близко, Уинтерли, чтобы вы когда-либо видели мою жену. И все же мне любопытно, с чего вы взяли, что имеете право заговаривать с ней на общинной дороге.
– Ну и задачку вы мне задали, – протянул Уинтерли, исподлобья косясь на Калли, словно намекая, что он думает о ее оплошности. – Что лучше: предоставить возможность даме солгать или признаться, что мы с вами вовсе незнакомы?
– В чем дело, дорогая? – Гидеон нахмурился.
– На самом деле я леди Лорейн, просто время от времени забываю об этом. Прошу прощения, дорогой… и вы, мистер Уинтерли. – Она кивнула и поспешила отвернуться.
– Леди Лорейн? – глухо переспросил Уинтерли. – Вы поистине темная лошадка, мистер Фредерик Питерс!
– Полное имя моего мужа – Гидеон Фредерик Питер Данте Лорейн, сэр, поэтому мне, наверное, не стоит удивляться, что до сегодняшнего дня вы не знали его под таким именем, – произнесла Калл и.
Высокий незнакомец ненадолго замолчал и задумался. Вдруг он просиял и насмешливо поклонился Гидеону, как будто злорадствуя, что узнал о нем гораздо больше, чем хотел бы такой скрытный человек.
– Что ж, Лорейн, значит, вы – еще более темная лошадка, чем я думал, – медленно проговорил он. – Да, сэр Гидеон, вот уж неожиданная встреча! Как поживаете?
– Хорошо, Уинтерли… а вот вас я, наверное, никогда не пойму, даже если доживу до ста лет, – ответил Гидеон, мужественно пожимая плечами. – Нашу семью не назовешь самой обычной, – небрежно продолжал он, как будто они с Калли хранили свои отношения в тайне просто из любви к искусству. Поскольку девять лет назад именно она потребовала окончания брачных отношений, Калли едва ли могла пожаловаться, что сейчас он приводит такие неубедительные доводы.
– Тогда, возможно, в будущем вам с супругой следует советоваться заранее и лучше согласовывать то, что вы говорите другим. Желаю вам обоим доброго утра и надеюсь увидеться с вами за ужином. Разумеется, при том условии, если вы садитесь за стол под одной крышей, как муж и жена, а не ужинаете под вымышленными именами в разных графствах!
– Значит, вы остановились в Рейне? – спросил Гидеон с таким видом, словно подтверждались его худшие опасения.
– Видите ли, лорд Лорейн охотно пригласил меня к себе. На сей раз я опрометчиво согласился пожить у него неделю или две. Я как-то упустил из виду, что он был близким другом Виржила и Виржинии. В конце концов, теперь я понимаю, по какой причине он меня вызвал! – несколько загадочно добавил мистер Уинтерли.
Калли решила, что Гидеон знает, что имеет в виду Уинтерли; услышав его слова, муж вздрогнул и негромко выругался. Единственные Виржил и Виржиния, которых она знала, – последние лорд и леди Фарензе, покойный дед Гидеона и его жена. По-прежнему с выражением нечестивой радости в глазах мистер Уинтерли беспечно поклонился им, распрощался по-настоящему и поскакал прочь.
– Кто он такой? – спросила Калли.
– Друг, хотя иногда так и не подумаешь, – сухо ответил Гидеон.
Они проехали с полмили в молчании.
– Не имею никакого желания знать, чем ты занимался, пока я тебя не видела, – солгала Калли. Она смотрела куда угодно, только не ему в лицо. Она представляла себе вереницу его любовниц, и ей на плечи словно спустилась мрачная туча, портившая славное утро.
Он вздохнул, как если бы она оказалась самой несносной попутчицей, и ответил на вопрос, который она так старалась не задавать с тех самых пор, как он вернулся в ее жизнь:
– Нет, Калли, у меня нет ни любовницы, ни молчаливой замужней возлюбленной, которой надоел муж после того, как она заполнила детскую наследниками. Без тебя я жил в безбрачии, как монах, но сейчас ты проявишь благоразумие, если пожалеешь о том, что я не охотился за каждой юбкой в городе. Ты совершенно верно смотришь на меня как на голодного волка, готового проглотить тебя в один присест, поэтому прошу: больше не провоцируй меня, любезничая с такими, как Джеймс Уинтерли. Я так сильно желаю тебя, что весь горю, как в огне! Ну вот, я тебя предупредил, и ты уже не сможешь сказать, что ничего не знала.
– Ни один мужчина, который любит так же страстно, как ты, не способен прожить без женщины почти десять лет, – скептически заметила Калли, и перед глазами встала картинка: он в объятиях чувственной красотки, которая мурлычет от удовольствия, прижавшись к его великолепному телу и наслаждаясь его любовной игрой.
– На тот случай, если ты забыла, – я женат, – сухо напомнил Гидеон. – И еще. Ты получала удовольствие, став моей возлюбленной, потом женой, до того, как решила, что я злодей и ты меня ненавидишь. Не притворяйся, будто не хочешь меня так же, как я хочу тебя.
– Гидеон, ты отучил меня доверять моему единственному возлюбленному, – ответила она, вспоминая, как они забывались в порывах страсти. Такие воспоминания лишали ее уверенности, что она никогда больше не рискнет полюбить его.
– Сейчас не время и не место бередить старые раны. – Он многозначительно кивнул в сторону Бидди. – Кроме того, я не намерен признаваться в том, чего я не делал, – продолжал он низко и врастяжку.
– Я не хочу снова любить тебя, Гидеон, – предупредила Калли, которой стало трудно дышать; ей казалось, будто она стоит на краю пропасти.
– А может, я тебя ни о чем таком и не попрошу, – без выражения ответил он, затем остановил лошадей и велел Бидди сесть на козлы между ними.
Их поездка близилась к концу. Калли все чаще замечала знакомые места в бывшем приходе ее деда. Она отвлеклась от раздумий и мелкой ревности к Бидди, которая теперь почти прижималась к Гидеону на узкой скамеечке. Интересно, кто живет в доме священника после того, как она уехала и многие перешли в лучший мир?
Пожалуй, безопаснее всего внушать себе, что она переселяется во временное жилище. Сама мысль о том, что когда-нибудь она станет хозяйкой такого огромного и почтенного дома, способна напугать ее до полусмерти, если думать об этом постоянно. Она покосилась на мужа поверх головы Бидди и поняла: все стало бы куда проще, не будь он наследником лорда Лорейна. Тогда они могли бы просто вернуться в Лондон после того, как спадет летняя жара, и вести тихую, размеренную жизнь. Стремление к справедливости, внушенное ей дедом, подсказывало: она должна отбросить ужас перед наследством Лорейна и принимать Гидеона таким, какой он есть, а не будущим лордом и повелителем Рейны.
