Показались изогнутые каминные трубы Рейны – огромного дома в тюдоровском стиле. При виде жилища пожилого аристократа она невольно вспомнила детство. Она тогда считала Рейну дворцом, полным несметных сокровищ и сказочных людей. Позже она приходила сюда, но только через черный ход – вместе с другими учениками воскресной школы она бывала в Рейне на Рождество. Их провожали в комнаты экономки и поили чаем со сладостями. Затем им дарили подарки – фартуки для девочек и рубашки для мальчиков. При этом воспоминании она поморщилась. Если у нее будет здесь право голоса, уж она позаботится о том, чтобы в будущем дети получали в подарок что-нибудь поинтереснее.
Калли улыбнулась. Она еще не прошла в ворота, а уже думала о том, как поменять освященные временем традиции. Слугам вряд ли понравится, если она начнет командовать, едва успев войти. Если она хочет, чтобы все считали ее подходящей женой для наследника Рейны, действовать придется очень осторожно. Остается вопрос: готова ли она сама к новой роли? Гидеон – признанный наследник лорда Лорейна, так что, скорее всего, и у нее нет другого выхода, ведь она – жена Гидеона. Она мрачно вздохнула и представила себе многочисленных девиц, толпящихся в бальных залах Мейфэра, знакомых Гидеона. Сколько из них готовы пожертвовать всем ради того положения, которое досталось ей вопреки ее желанию?
И все же Рейна в каком-то смысле была для нее домом, каким так и не стал Мэнидаун. Кроме того, сейчас рядом с ней Гидеон, такой же знакомый и незнакомый, как и мир, который она оставила, выйдя за него. Казалось правильно вернуться в одном смысле и неправильно в другом – противоречия раздирали ее. Она вспоминала упреки, которыми осыпала его, – он так и не ответил на них. Она гадала, способны ли они любить друг друга не так пылко и самозабвенно, как в юности. Глупо хотя бы не попробовать. Калли сурово приказала себе не быть дурой и принять будущее решительно и с надеждой, что когда-нибудь они снова обретут друг друга.
– Бидди, добро пожаловать в Рейну, – сказал Гидеон, останавливая лошадей на выметенной аллее и соскакивая первым, чтобы помочь девушкам спуститься.
– Ну и огромный же дом, мистер Гидеон! – воскликнула Бидди. – Он не для таких, как я!
– Перестань, Бидди, – приказала Калли, собираясь с силами. – Может, ты предпочла бы остаться в «Кейтерет-Хаус» и ждать, когда приедут следующие жильцы?
– Нет-нет, миледи. Наверное, где-нибудь можно найти книгу о том, как ухаживать за одеждой и прочими дамскими безделушками? Кто-нибудь в этом огромном доме сумеет помочь мне выучить длинные слова? Вы-то сейчас будете слишком заняты и не сможете мне помочь, но я рада, что вы научили меня читать, мисс Соммерс, ведь книжки есть почти обо всем, верно?
– Конечно, и ты это очень правильно заметила. Я постараюсь как можно скорее выписать для тебя подходящую книгу, – утешила ее Калли.
– Хотелось бы мне знать, что такое «дамские безделушки», – негромко заметил Гидеон, и Калли рассмеялась и немного успокоилась. – Ты была совершенно права, настояв, чтобы мы взяли с собой твою протеже, – добавил он перед тем, как приветствовать дворецкого – своего давнего друга.
Их провели наверх, в просторные покои, – Калли решила, что им отвели самые лучшие гостевые апартаменты в доме. Должно быть, его светлость заранее знал об их приезде – нигде не было видно защитных чехлов, на полированной мебели и сверкающих сокровищах этой славной старой парадной комнаты она не заметила ни пятнышка пыли. Видимо, Гидеон не сомневался в том, что она согласится переехать в Рейну, и заранее известил лорда Лорейна об их приезде. В незнакомой роскошной обстановке она поневоле робела. Очень хотелось последовать за Гидеоном в его роскошную спальню, чтобы не оставаться в одиночестве. Как только Гидеон ушел, к ней вернулись все прежние страхи.
– Вон там туалетная комната, и вам уже наливают ванну, леди Лорейн, – сообщила Бидди. – Вы ведь хотите искупаться, верно, мисс? – добавила она и покраснела, сообразив, что снова оговорилась. – Миледи, чтоб мне провалиться… никак не запомню!
* * *
– Не оставляй меня одну, хорошо, Гидеон? – попросила Калли час спустя, когда супруги встретились в своей просторной гостиной перед тем, как спуститься вниз и приветствовать лорда Лорейна в его логове.
– Никогда?
– Нет, идиот! До тех пор, пока я не пойму, как и что тут делать. Кстати, и наедине с его светлостью меня тоже не оставляй.
– Это будет трудно, он давно мечтает помириться с тобой.
– Не понимаю почему. Мое существование должно наполнять его горечью! Ведь все было бы по-другому, родись я у его невестки, а не у незамужней дочери приходского священника! Он наверняка меня стыдится.
– Калли, он стыдится не тебя, а того, как его сын поступил с тобой и твоей матерью.
– Откуда ты знаешь?
– Я спросил его о том, что тогда произошло, и он мне рассказал. Мы с ним поддерживали отношения, так как я не видел причин отдаляться от него, а он с моей помощью узнавал о тебе. Конечно, много лет мы с тобой не общались и я почти ничего не мог ему о тебе рассказать… Ты сказала, что тебя от меня тошнит, ты ненавидишь меня всеми фибрами души, и запретила когда-либо связываться с тобой.
– На самом деле все не так, как тебе теперь известно! По-моему, лучше поскорее забыть то, что сделала моя тетка, иначе можно сойти с ума.
– Не могу, Калли! Я не в состоянии ни забыть того, что она сделала, ни простить ее. Пожалуйста, не проси у меня этого. Теперь о лорде Лорейне. Старик боялся ворошить прошлое, которое казалось тебе невыносимым, он не решился ехать к тебе и просить, чтобы ты с ним поговорила. Он считает, что его семья и без того причинила много вреда тебе и твоим близким. Но не кажется ли тебе, что в основном в произошедшем виновата твоя тетка?
– Да, но в самом ли деле он так считает? Просто не верится, что его светлость хочет со мной познакомиться!
– Конечно, хочет! Он не из тех, кто способен осудить ребенка за то, в чем тот совершенно не виноват. Простить меня гораздо труднее: я нагрешил гораздо больше тебя, и он имеет все основания меня ненавидеть, тем более что я становлюсь его наследником. Но даже ко мне он не испытывает никакой ненависти. Поэтому не сопротивляйся, Калли. Пойди ему навстречу. Уверяю тебя, он совершенно не похож на того людоеда, какого ты, должно быть, нарисовала в своем воображении.
– Начинаю это понимать. Долгие годы я считала, что он специально держит меня в неведении и не говорит, кто я такая на самом деле, чтобы не пришлось признавать родного сына повесой. Я знаю, мы не хотели говорить о тете Серафине, но она по-прежнему вмешивается в нашу жизнь, верно? Пока мы точно не поймем, что она сделала, мы не сможем ее простить. Она уверяла, что мой дед по отцу никогда открыто не признает меня, но все, что она мне говорила, было ложью! Представляю, как мучился бедняга, когда понял, что я – единственная носительница крови Лорейнов! Конечно, если он сам не собирается жениться на молодой, что маловероятно, ведь он вдовеет уже больше двадцати лет, кажется?
