Глава 10
– Как ты себя чувствуешь, мой мальчик? – приветствовал лорд Лорейн Гидеона, когда он наконец сумел найти в себе силы для общения и увидел, что библиотека снова занята ее законным владельцем.
– Отлично, спасибо, дядя Чарльз.
– Хм… что ж, ты приехал. Надеюсь, пока этого достаточно. – Его светлость метнул проницательный взгляд на влажные волосы Гидеона и синяк под глазом, который все остальные предпочитали не замечать.
– Главное, я вернулся не один. Пока мне достаточно этого маленького чуда.
– Не будь идиотом, конечно, тебе этого недостаточно! Если хочешь, можешь притворяться перед остальными, что ты холоден, как айсберг, но меня ты не проведешь. Да я бы и не думал о тебе вполовину так хорошо, если бы тебе удалось меня провести. Меньше всего нашей семье нужны холодные рыбы вроде моего дяди Уэндовера! Если не веришь мне, вспомни, в какой хаос он превратил свою жизнь и жизнь своих близких!
– Стараюсь этого не помнить, – с неподдельной улыбкой ответил Гидеон.
Как получилось, что он всегда чувствовал свою особенную близость именно с этим представителем рода Лорейн, хотя у них нет ни одной общей капли крови? Наверное, все дело в духовном родстве – а не в таком, какое связывало Тома Бенберга, маркиза Мантеня, с Виржилом и Виржинией. Гидеон изо всех сил старался не завидовать новому другу из-за такой тесной связи: в конце концов, и ему самому можно было благодарить за немногие светлые минуты юности приемного дядюшку. Правда, иногда зависть все же прорывалась наружу: ведь Виржил доводился родным дедом именно ему. В конце концов любовь Тома к Виржилу открыла ему глаза на подлинную сущность этого человека. Гидеон с детства помнил, что его отец поносил Виржила так часто, что невольно внушил ему мысль о том, что его родной дед – настоящее чудовище.
По мере того как он рос, логика все чаще подсказывала, что Эсмонд Лорейн – не тот сын, каким можно гордиться. Выяснив, как прекрасно Виржил Уинтерли воспитал брошенного и оскорбленного сироту, босоногого оборвыша, которого Виржиния спасла от его опекуна, Гидеон понял, насколько силен и добр его дед. Он больше не считал его злобным и равнодушным зверем, который хорошо провел время с чужой женой, а потом ушел, весело насвистывая. Эсмонд старательно поддерживал этот миф, который повторял снова и снова в приступах пьяного откровения. Став старше, Гидеон понял: это больше говорило о нем самом, чем о Виржиле Уинтерли.
– Интересно, насколько по-другому сложились бы наши жизни, если бы мой отец пошел в свою мать, а не в отца, – задумчиво проговорил он.
– Сомневаюсь, что Уэндовер заметил бы что-нибудь, если бы так не бросалось в глаза, что мальчик и Виржил похожи как две капли воды. Почти все мы, Лорейны, брюнеты, как и Уинтерли, к тому же Уэндовер предпочитал не замечать ничего дальше собственного носа. – Лорд Лорейн покачал головой, вспоминая своего дядю, которого он явно недолюбливал. – Тяжелый он был человек, но ты и так это знаешь. По-моему, у него имелся веский повод злиться на то, что его покойная жена навязала ему свое дитя любви, как будто ей вовсе нечего было стыдиться.
– И все же мой отец не заслужил такой ненависти за то, в чем он не был виноват!
– Да, все вышло очень грустно, а Эсмонд всегда отказывался иметь дело с Виржилом, как тот ни стремился исполнить свой долг по отношению к мальчику. И твой отец тоже старался держать тебя подальше от твоего родного деда. Не дай бог, вы полюбите друг друга, и что тогда останется Эсмонду? Заливать горе бренди. Виржиния внимательно следила за тобой после смерти Виржила. Она была чрезвычайно умной женщиной… думаю, мужу было с ней нелегко, но Виржилу нравились такие женщины.
– Значит, хоть что-то я от него унаследовал! Но неужели леди Виржиния в самом деле открыла для меня все нужные двери, а потом проследила за тем, чтобы они и оставались открытыми даже после того, как я взял другую фамилию? Подумать только, все эти годы я считал, что сделал себя сам!
Гидеон сам не понимал, почему он считал, что, уехав из Рейны, он должен быть независимым от семьи.
Для того чтобы у них с Калли все получилось, им придется на многое смотреть одинаково. По какой-то причине человек, которого он всегда называл «дядей Чарльзом», официально Чарльз Лорейн был кузеном его отца, сделал его своим наследником. Может быть, на Эсмонде закончилась вражда между Лорейнами и Уинтерли? Или, может быть, Чарльз решил, что хозяйкой Рейны станет его внучка, а все остальное не важно?
– Итак, сейчас самое главное – что ты собираешься делать дальше. Я уже в преклонном возрасте, Гидеон, и вам обоим придется учиться управлять домом и имением, если вы хотите, чтобы Рейна процветала после того, как вы ее унаследуете.
– Я не очень хорошо разбираюсь в сельском хозяйстве и еще меньше понимаю в управлении усадьбой.
– Ты умеешь жонглировать истиной и ловко обходить спорные факты – ведь этому учат вас, юристов? Несколько упрямых фермеров и нечастые споры из-за границ земельных участков не собьют с толку человека, который умеет настоять на своем с такими скользкими мошенниками, к каким ты привык. Конечно, теперь тебе уже не удастся проникать незамеченным в самые опасные притоны… возможно, только к лучшему, если ты оставишь ту часть твоей жизни позади – особенно теперь, когда у тебя снова есть жена. Мне нужно, чтобы ты оставался целым и невредимым, а также здоровым – если хочешь следующие полвека или больше делать мою внучку счастливой, мальчик мой!
Гидеон покачал головой. Оказывается, лорду Лорейну гораздо больше известно о его жизни, чем ему казалось!
– Так ты обещаешь больше не подставляться под нож, дубинку или пулю?
– Когда-то подобный риск казался мне вполне приемлемым, – признался он, пожав плечами.
– Мне не казалось – да и моей внучке тоже, какой бы ни была причина, по которой вы поссорились и так долго дулись друг на друга. Не вздумай после того, как вы помиритесь, снова пускаться на поиски приключений, рискуя получить пулю или удар ножом от какого-нибудь мошенника! Если она сама не пристрелит тебя из-за того, что ты заставляешь ее мучиться всякий раз, как отправляешься на поиски приключений, за нее это сделаю я!
– После такой угрозы обещаю как можно скорее забыть о своей двойной жизни – если только Калли снова не отвернется от меня. Если я не смогу ее получить, мне понадобится занятие достаточно серьезное, чтобы я перестал нарываться на пулю.
– Ты говорил ей об этом?
– Пока нет. Мы с ней снова встретились лишь два дня назад, и она по-прежнему не доверяет мне, хотя своей тетке теперь, возможно, доверяет еще меньше.
– Значит, ты ждешь, что она сделает первый шаг? И что бы ни выдумала ее тетка много лет назад, ты не признаешься в том, что любишь мою внучку так же сильно, как тогда?
– Пока не знаю, но прошу, дядя Чарльз, на время оставьте все, как есть. Подумайте, какой вред вы и Соммерс в прошлый раз причинили всем, хотя вмешались в нашу жизнь из лучших побуждений! Позвольте нам найти собственную дорогу, позвольте нам самим выбраться из лабиринта.
