Калли вздрогнула: Гидеон намекал на то, что опасные типы, возможно, будут преследовать его, желая отомстить! Она молча слушала о приключениях мистера Питерса, которые ее муж, вопреки тому, что говорил Уинтерли, старался всячески сгладить, умаляя собственную роль в них. Оказалось, что мистер Ричард Сиборн исчез, чтобы защитить свою первую жену и ее ребенка от первого брака; родственники целых шесть лет не знали, жив он или умер. Гидеон описал все, что пришлось пережить семье Сиборн, пока они разыскивали заблудшую овцу. Он рассказал о трагедии, когда Рич Сиборн потерял жену, умершую родами. Через три года Сиборн случайно наткнулся на знатную даму, которая заблудилась в лесу, где он скрывался, а потом полюбил ее. Его история показалась Калли более невероятной, чем сочиненные ею романы! Она как завороженная слушала о приключениях Рича Сиборна. Конечно, Гидеон преуменьшил свою роль в том, что влюбленные в конце концов обвенчались и по-прежнему живут счастливо.
Гидеон украдкой посмотрел на Калли. Судя по его застенчивому взгляду, он стеснялся своих подвигов. Калли ужасно захотелось обнять его и убедить в обратном. Еще в восемнадцать он был ее героем, но тогда он был полон опрометчивой решимости спасти множество людей; потом ее не оказалось рядом, и никто не мог помешать ему пойти на такой риск.
– Мальчик мой, я рад, что не знал и половины всего в то время, как это происходило, иначе я бы похитил тебя и сам привез сюда еще много лет назад, – негромко добавил лорд Лорейн.
Он, как и Калли, был потрясен, услышав о том, какие опасности пришлось преодолевать Гидеону. Гидеон смотрел на нее в упор, как будто для него имела значение только ее реакция, а у нее просто не нашлось слов для того, чтобы передать ему, что она чувствует. Она молча покачала головой, глядя на него со страхом и гордостью. Она восхищалась его безудержной храбростью, но изо всех сил старалась не дрожать и не плакать, узнав о том, через какие страшные испытания ему довелось пройти и как часто он подвергал себя смертельному риску. О скольких его ранах не известно даже мистеру Уинтерли? Позже у нее зародилось ужасное подозрение: это она виновата в том, что Гидеон так низко ценит собственную жизнь…
– Я… я… ах, Гидеон, я ничего такого не имела в виду, – не думая, произнесла она дрожащим голосом, совсем как в тот день, когда он вернулся к ней, а она упала в обморок к его ногам.
Должно быть, сейчас она готова наделать еще больше глупостей, раз выпалила такое при дедушке и Уинтерли! Гидеон в первый миг смотрел на нее без всякого выражения, что было хорошим знаком… или нет? Если в тот день девять лет назад он внимательно слушал ее полубезумный бред и помнил о нем во всех своих донкихотских приключениях, он сразу поймет, что она имела в виду. Калли показалось, что Гидеон тоже вспомнил тот ужасный день.
– Нет, не в том дело. Одно цеплялось за другое, а я мог помочь, понимаешь? Уверяю тебя, больше ничего за этим не стояло.
Он понял! Хвала небесам. Калли подняла голову, заметила, как смотрит на них дедушка, и мысленно ахнула: лорд Лорейн тоже все понял. Бог знает как ему это удалось, ведь они с Гидеоном обменивались одним им понятными знаками! К счастью, Финчи и мистер Уинтерли тактично заговорили о возможных реформах судебной системы и как будто не заметили, что происходило между нею и Гидеоном, а если и заметили, то решили, что это не их дело. Лорд Лорейн поспешил присоединиться к ним и поддерживал беседу, давая внучке и ее мужу возможность на публике обсуждать свои личные дела.
– Забудь о прошлом, – с трудом выговорила она, пожимая плечами, словно давая понять: прошлое очень важно, но она решила сосредоточиться на настоящем. – Ты обещаешь, что покончишь с тем, что было?
– Все зависит от тебя, – мрачно возразил он.
– Так нечестно! – выпалила Калли.
Его взгляд был серьезным, как будто он говорил: если их брак снова окончится крахом, он не может обещать, что будет сидеть дома и хандрить.
– Да. Я останусь здесь, – с тяжелым вздохом произнес он, как будто очень нехотя давал такой зарок. Потом очень тихо продолжил: – Даже если я не очень нужен тебе, я нужен лорду Лорейну.
– Я ведь здесь, так? – вызывающе спросила Калли. Она не поехала бы сюда, если бы не хотела попытаться начать все сначала.
Девять лет она плыла по течению, существуя без него. Конечно, доверие – не его сильная сторона. Так имеет ли она право обвинять его в недоверии к ней? Придется научиться держать свои страсти под контролем и любить его на расстоянии… Они будут вежливыми на людях, ведь они должны быть вместе ради Рейны и всех, кто от нее зависит. Однако такое будущее – лишь бледная тень того, что могло быть, если бы не увяла их страсть и не забылись клятвы, которые они дали друг другу у алтаря.
– Гидеон, почему мы с тобой спорим из-за того, чему мы оба не рады, как будто это уже случилось? – спросила она, по-прежнему избегая острого взгляда его серо-зеленых глаз, потому что она не могла признаться самой себе, что еще любит его и боится, что его глаза будут холодными, а на его красивом лице она прочтет лишь отвращение к себе.
– Потому что мы очень устали, но хотим начать бегать до того, как научимся ходить? – предположил он, как будто знал, что дело в другом.
– Прошу прощения, милорд, должно быть, я больше устал с дороги, чем способен признать уважающий себя светский человек, – произнес Уинтерли, нарочито зевая. Он без труда подавил бы настоящую зевоту, и скорее всего, он вовсе не устал.
– И я сейчас ложусь рано, как принято в деревне, – ответил лорд Лорейн, пытливо посмотрев на Калли; она поняла, что выглядит не лучшим образом. – Финч и его супруга велели закладывать двуколку, и Уинтерли одолел редкий для него приступ тактичности. Если вы, голубки, меня простите, я тоже отправлюсь на боковую, – добавил старик, приправив свои слова изрядной долей иронии, которую Калли предпочла не заметить.
– Милорд, я привыкла ложиться рано. – Она попыталась улыбнуться после такого трудного дня.
– Когда-то я мог танцевать ночь напролет, потом весело возвращаться домой к рассвету и еще объезжать поместье утром, как будто я крепко спал всю ночь. А вот моя леди Лорейн, упокой Господь ее душу, не любила приемов. Гидеон, считайте с Калли мой дом своим домом и не спите хоть всю ночь, если хотите, а я иду в постель. Я рад, что ты вернулся, мой мальчик! Уинтерли, я счастлив приветствовать любимого родственника леди Виржинии под своей крышей, хотя вы – настоящий сорвиголова, и я не совсем понимаю, как она с вами мирилась.
– Благодарю, милорд, но у меня имеется весьма благородный старший брат, на долю которого достаются все похвалы. Именно он считался самым любимым племянником Виржинии, – с бесстрастным видом произнес мистер Уинтерли.
Калли наконец удалось разглядеть краешек его сущности; она пожалела, что этот человек не ладит со своим сводным братом, нынешним виконтом Фарензе. В конце концов, своим сегодняшним вмешательством Уинтерли помог Гидеону вернуться в реальную жизнь.
– Мне вдруг показалось, Уинтерли, что вы, внучатый племянник Виржила, и Гидеон очень похожи друг на друга. Вы оба упорно отказываетесь признавать то, что цените больше всего, – произнес его светлость, глядя в упор на Гидеона.
