– Более или менее, так как считает себя хладнокровным, многоопытным юристом. Подозреваю, что у него есть хитрый старший партнер, который научил его не говорить лишнего. Да, он сам настоял на своих занятиях юриспруденцией, хотя я говорил, что ему нет необходимости работать, а лучше пожить здесь и поучиться управлять поместьем. Конечно, он скорее умрет от голода, чем допустит, чтобы ты в чем-то нуждалась.
– Правда? – уныло переспросила она.
– Каких дураков делает из нас любовь!
– Я не говорила, что еще люблю его, – возразила она.
– По-моему, единственный, кто еще остается в неведении по этому поводу, – сам Гидеон. Стоит ему войти, как ты забываешь обо всем на свете.
– Как неосмотрительно с моей стороны, – смутилась Калли, гадая, как справиться с мыслью о том, что все, кроме ее мужа, понимают, что она чувствует по отношению к нему. – Похоже, он может стать богатым человеком, если будет развивать отношения, которые, как намекали вы и мистер Уинтерли, он завязал в последние годы, – добавила она, потому что решила: лучше побольше выяснить о новой жизни Гидеона и не выдавать себя дважды!
– Насколько мне известно, он и сейчас достаточно обеспечен, но сомневаюсь, что богатые и знаменитые доверились бы ему, если бы он трубил о своих с ними отношениях, как петух в курятнике.
– Откуда мне знать? Я совсем не знаю высшего общества, как и оно – меня, хвала небесам.
– Если ты открыто признаешь себя женой Гидеона, дитя мое, тебе придется вращаться в высшем обществе и общаться с его друзьями. А они встанут на его сторону и будут поддерживать, как он поддерживал их в час нужды. – Калли услышала зловещие нотки в голосе деда и вздрогнула.
– Но ведь если выплывет правда о моем рождении, пострадают моя мать и ее семья?
– Значит, мы должны придумать, как встроить рассказ о тебе в наши планы на будущее. Нет, дорогая, не качай головой и не пытайся ничего отрицать. Теперь, когда у твоей тетки нет причин скрывать тайну твоего рождения, рассказ об обстоятельствах твоего появления на свет наверняка скоро выплывет наружу.
– Гидеон пригрозил, что будет преследовать ее всеми возможными способами, если она хоть кому-то проговорится, – возразила Калли.
– А как он докажет, что за сплетнями стоит она? В том-то и прелесть слухов и сплетен – достаточно лишь нескольких слов, сказанных наедине нужному человеку. Дальше сплетня начнет распространяться со скоростью ветра – и кто вспомнит, с чего все началось? Рано или поздно нам придется первыми рассказать о тебе, чтобы твоя тетка больше никого не могла шантажировать мерзкой полуправдой, переплетенной с ложью. Какой у нас есть выбор? Оставить все, как есть, и стараться всеми силами избегать скандала? В таком случае мы рискуем оказаться втянутыми в бесконечные тяжбы из-за наследства Лорейнов после того, как меня не станет. Но мы можем первыми рассказать правду – и будь что будет! Если я официально назову тебя своей наследницей, ни один суд в стране не откажет мне в праве передать Рейну единственной внучке, в законном браке ты родилась или нет!
Калли хотела возразить, но лорд Лорейн, как ей показалось, твердо решил высказаться до конца.
– Я знаю, тебе противна сама мысль о том, что правда о твоем происхождении выплывет наружу. Ты наверняка считаешь, что план, который придумали мы с твоим другим дедом, когда ты была совсем маленькой, погубил твое счастье с Гидеоном. Но подумай, Калли, от скольких будущих неприятностей мы его избавим, если сейчас расскажем правду! Возможно, ему придется выступить в суде и признать, что он – потомок побочного сына моей тетки, а не законный наследник имений и титулов Лорейнов, если однажды ему предъявят голые факты. Вот что случится, если ты не позволишь раскрыть правду сейчас.
Ее передернуло при мысли, что соперники Гидеона будут публично унижать его. Каким бы закаленным он себя ни считал, муж будет унижен и пристыжен, когда его уличат в невольной лжи. Как она может допустить, чтобы он прошел через такое испытание, если все можно сделать по-другому?
– Гидеон гораздо лучший человек, чем я заслуживаю. Но как мне говорить с ним об этом? Мы едва ли способны говорить о нашем будущем, когда у нас нет настоящего.
– Полагаю, в таком случае ты должна примирить одно с другим. Подозреваю, что сегодня он отсутствовал за столом не случайно, и дело больше в том, что он слишком избегал тебя в прошлом, чем в желании избегать тебя сейчас. В конце концов, дорогая, он мужчина. Я был бы дураком, если бы не заметил, как жадно он следит за каждым твоим шагом и жестом, когда вы вместе. Вот я и позволил себе сделать собственные выводы относительно того, как сильно он желает тебя в том смысле, в каком любой счастливый муж желает свою жену. Может быть, пора тебе понять, что ты сводишь его с ума! Намекни, что хочешь, чтобы он вернулся, – ведь остальные давно все поняли. Даже молодой Уинтерли понял, что ты – трудный случай, ведь он провел вечер в вашем обществе, но наш мастер Джеймс – малый упорный.
– И вы пригласили такого человека пожить под вашей крышей, хотя знали, что ваш друг леди Виржиния собиралась вмешаться в нашу жизнь и попробовать снова свести нас с Гидеоном?
– Откуда тебе об этом известно? – неосторожно спросил лорд Лорейн, а потом вид у него сделался очень виноватый: он подтвердил ее подозрения.
– Мне ничего не было известно до последних минут.
– Полагаю, все совершенно очевидно. Виржиния любила Гидеона и желала ему добра, поэтому не делай ее вмешательство еще одной причиной, по которой ты не сможешь примириться с ним, девочка. Я знаю, что ты из рода Лорейн и просто не можешь не противоречить, но ты превзойдешь саму себя, если из чистого упрямства не позволишь Виржинии сделать добро для вас обоих и убежишь.
– Разве мы так поступаем? – спросила она, думая: уж если Лорейны упрямы, то Уинтерли принадлежит пальма первенства в области извращений, если по Гидеону и его кузену можно судить обо всей семье.
– Кто и как поступает? – довольно рассеянно спросил лорд Лорейн.
– Лорейны, – терпеливо ответила Калли. – Они все такие? Я ведь понятия о них… о нас не имею. До позавчерашнего дня мне казалось: я немного разбираюсь в характере Соммерсов. Но оказалось, что я ошибалась. Поэтому теперь очень хочется понять, какие достоинства и недостатки я унаследовала от другой своей семьи.
– По словам моей покойной жены, мы с рождения ужасно упрямы, а управлять нами примерно так же легко, как армией сельских котов. Но едва ли мою жену можно было считать беспристрастным наблюдателем, так как более решительной женщины я в жизни не встречал, – произнес лорд Лорейн с доброй улыбкой, глядя на портрет своей покойной супруги над каминной полкой.
– Значит, у меня мало надежды превратиться в кроткую и мягкую праздную леди?
– Даже не надейся. Сомневаюсь, что и Гидеон захочет, чтобы ты стала такой. По-моему, это так же скучно, как питаться одним рисовым пудингом.
– Но наверняка вы ведь не знаете? – спросила она, разглядывая изображенную на портрете красавицу. Несмотря на немного комичный вид из-за пудреного парика и широченных юбок, живое лицо под высокой прической, модной в то время, было незабываемым.
