«А может быть, ты пытался доказать это самому себе?» – прошептал мрачный голос в его голове. Возможно, он хотел доказать себе, что может доставить ей удовольствие, не потеряв контроль над собой, – и это ему почти удалось. Но если бы она предложила ему пойти до конца, он бы не устоял.
На самом деле, все, что он сумел доказать себе прошлой ночью, – что сексуальное притяжение между ними было настолько сильным, что он не мог за себя отвечать. Это была как раз та безумная, неукротимая страсть, которой он поклялся не поддаваться, помня о судьбе своего отца.
Так что он обязательно дождется официальной церемонии, чтобы доказать себе, что он на это способен.
Именно поэтому он так рано встал и вышел на прохладный утренний воздух. Карим дошел до вертолета, нашел чистую одежду для них обоих, провел предполетную проверку. Он пил кофе с местными на другом конце лагеря, когда Галила вышла из их шатра в льняных шортах и футболке, которые он попросил ей отнести.
Она оглядывала лагерь в поисках его. Когда их глаза встретились, она немного покраснела, чувственные воспоминания прошлой ночи отразились на ее лице. Она улыбнулась ему и ждала улыбки в ответ.
Но он ограничился прохладным кивком и снова повернулся к своим собеседникам. Краем глаза он видел, как застыло ее лицо. Он обернулся к ней, но Галила уже отвела взгляд.
Она заговорила с детишками, которые бегали вокруг нее, но Карим заметил, что она просто старается не смотреть в его сторону.
Ему потребовалась вся его воля, чтобы остаться на месте, а не кинуться к ней через весь лагерь, не затащить обратно в палатку, чтобы заняться с ней любовью. Или хотя бы поцеловать. В ней было все, что он хотел видеть в своей жене. Но, к несчастью, он знал, как дорого приходится платить за большую страсть.
К тому же у него был важный разговор со старейшинами племени.
Карим не знал, что Адир аль-Забах был его сводным братом, но он уже слышал это имя раньше. Адир был известен в пустыне и очень уважаем кочевниками за смелость и лидерские качества. Но и они не могли сказать Кариму, откуда он взялся. Никто ничего не знал о его родителях.
Старейшины спросили, почему он интересуется Адиром, но Карим отговорился праздным любопытством.
Галила делала вид, что полностью поглощена разговором с женщинами и их детишками. А что еще ей оставалось, если Карим едва замечал ее? Он прислал женщину, чтобы передать ей одежду, а потом мальчишку – сообщить, что пора улетать.
Она попрощалась, пообещала прислать продукты и медикаменты. Женщины окружили ее, благословляли, просили поцеловать их детишек, помолиться о хорошем браке для незамужних.
Карим подождал, пока они не поднимутся в воздух, помахал рукой бедуинам и только потом заговорил с ней. Они общались через гарнитуру, это немного походило на разговор по телефону.
– Не нужно ничего отправлять. Я спросил мужчин. Им ничего не нужно.
В его голосе она услышала нотки пренебрежения и снисходительности. Точно так же ее братья реагировали на ее занятия благотворительностью.
– Это потому, что они гордые люди. Или потому, что они оставляют потребности своих женщин без внимания, – ответила она. – Это всякие мелочи. Гель для десен для ребенка, который плачет, потому что у него режутся зубки. Женские принадлежности для молодой девушки, которая слишком смущается, чтобы попросить их. То, что здесь невозможно найти. Если вы не хотите заплатить за это, я заплачу сама.
У нее было достаточно собственных средств, это было предусмотрено их брачным контрактом.
– Конечно, я заплачу, – с досадой сказал Карим.
Она улыбнулась уголком рта. Все мужчины одинаковы, если затронуть их самолюбие.
– Я была бы очень признательна, если бы могла отправить эти вещи от нас обоих. Я хочу послать им несколько книг для девочек. Кажется, там идут споры о том, нужно ли учить грамоте всех детей. Было бы очень кстати, если бы вы дали понять, что считаете необходимым научить читать всех детей, а не только мальчиков.
– Хорошо, – ответил он мрачно.
Они подлетали к Набате, Карим сообщил кому-то ожидаемое время прибытия, а затем вернулся к разговору.
– Я понимаю, что мы отстали от наших соседей в некоторых отношениях. Когда мой отец был жив, мать возглавляла несколько фондов, занимавшихся проблемами женщин, но после его смерти она стала лишь номинальной фигурой. Без сильного руководства все затормозилось. Не могли бы вы взять это на себя?
Ее первым порывом было согласиться. Но она спросила:
– Вы предлагаете мне это, потому что знаете, что я занимаюсь благотворительностью и мне это нравится? То есть хотите доказать, что в этом браке и для меня есть плюсы?
– Разве того, что я предложил прошлой ночью, недостаточно? – голос у Карима был такой мягкий, что по ее телу прошла дрожь.
Галила не решалась взглянуть на него. Вскоре внизу появился дворец и полностью завладел ее вниманием. Он явно строился и перестраивался на протяжении нескольких веков. Центральный купол доминировал над всем ансамблем, а от него на четыре стороны света расходились крылья – с куполами, плоскими крышами, стеклянными галереями, бассейнами и атриумами с пальмами и фонтанами.
Они приземлились на одну из плоских крыш, на которой уже стояли три вертолета.
Карим снял наушники и сказал:
– Как вы относитесь к нашему браку – это, безусловно, ваше дело. Но мы женаты, это свершившийся факт. Свадебное торжество оставляю полностью на ваше усмотрение. Но если вы вдруг не хотите им заниматься, дворцовые службы вполне способны с этим справиться, не обременяя вас. Что касается женщин моей страны – нашей страны – я хотел бы, чтобы вы стали их голосом, если хотите, конечно. Что скажете?
Она поколебалась, вздохнула:
– Каждый раз, когда я говорю вам «да», мне кажется, что мой мир рушится. У вас, наверное, так же?
К вертолету подошли какие-то люди, но Карим не отводил от нее взгляда.
– Нет, – ответил он тихо и, помолчав, добавил: – Посмотрите на мою мать, Галила. Вы хотите любви, но хотите ли вы для себя такой жизни? Будьте благоразумны и признайте, что брак по расчету – не худший вариант.
Для кого? Только не для нее.
Он предлагал ей улучшить условия жизни женщин, заплатив за это собственной свободой и надеждами на счастливый брак.
– Я никогда не могла понять, как люди живут без любви.
– Это не так сложно, – сухо ответил Карим. – Пойдемте. Позвольте, я покажу вам наш дом.
– Я думаю, у меня нет выбора, не так ли? Разве что спрыгнуть с этой крыши и разом со всем покончить.
– Никогда не говорите мне ничего подобного! Никогда!
Его ответ, быстрый и резкий, как удар хлыста, заставил ее отшатнуться. Она с ужасом вспомнила о том, как погиб его отец.
