– Не помню, нет. Позвольте мне поговорить с Зуфаром. Я уверена, он согласен, что вещи вашей матери должны принадлежать вам. Я их немедленно отправлю.
Это был не совсем тот ответ, на который рассчитывала Галила, надеявшаяся разгадать тайну матери за считаные секунды. А теперь ей пришлось делать вид, что это пустяшная прихоть, а не настоятельная потребность.
– Буду рада, если у вас найдется минутка заняться этим. Не хотелось бы беспокоить вас, когда у вас так много забот.
Однако чем больше Галила думала об этом, тем больше она была убеждена, что отец Карима, король Джамиль, был любовником ее матери. Все совпадало – возраст Адира, смерть Джамиля, дипломатический тур ее отца. Галила погуглила историю Зирии и выяснила, что отец Карима погиб вскоре после того, как ее отец вернулся в Зирию. А если отец Карима все-таки был любовником ее матери? Это означало бы, что Адир был сводным братом и Кариму тоже. Как он отреагирует на эту новость?
Она не могла поделиться с ним этими опасениями, пока у нее не будет больше доказательств.
Но был ли смысл говорить ему, даже если бы это оказалось правдой? Кариму пришлось бы скрывать это от матери, которая все еще любила покойного мужа. А каковы будут политические последствия?
Может быть, было бы разумнее вообще не касаться этой тайны? Но Галила не вынесла бы неизвестности. В то же время, держать эту тайну внутри себя было так же мучительно, как не вскрывать нарыв, – она пульсировала и болела у нее в сердце, когда ей, в ожидании посылок, опять пришлось лгать Кариму, что у нее все хорошо.
Через неделю, не желая снова обращаться к Ните, она попросила секретаря связаться с дворцом. Ему ответили, что вещи уже отправлены и должны прибыть в Набату через пару дней.
– Мне отменить наш сегодняшний ужин? – спросил Карим за завтраком.
– Почему? – спросил Галила, вздрогнув. Она, казалось, только что очнулась, обнаружила, что держит чашку на полпути ко рту, и поставила ее на блюдце, так и не притронувшись к кофе. – Зачем его отменять?
Затем, что последние несколько дней она вела себя совершенно отрешенно. Он хотел знать почему. Их совместные завтраки обычно были ее любимым временем дня. Они завтракали вдвоем, болтали, смеялись, иногда Галила советовалась с ним о дворцовых делах или обсуждала меню.
А теперь она вдруг в считаные дни отдалилась от него.
Карим был очень обеспокоен этим.
– С тобой что-то происходит. Ничего не хочешь мне рассказать?
– Что? Нет! Я в полном порядке, – солгала она в очередной раз. – Я просто… задумалась.
– Это как-то связано с Адиром? Потому что у меня есть новости.
– Какие? – Галила вскинула глаза.
– Он женился на Амире. Она ждет ребенка. Несколько раньше, чем можно было ожидать, учитывая, что она должна была выйти за твоего брата всего месяц назад, – добавил он сухо. – Мне сообщили, они вполне счастливы.
– Я думаю, что у них уже были какие-то отношения, когда она решилась с ним бежать. Но я рада слышать, что у нее все хорошо. – Галила колебалась, но все-таки спросила: – Это все, что вы узнали?
Почему-то от взгляда, которым она на него посмотрела, у Карима волосы на затылке зашевелились.
– Да.
«А что?» – хотел спросить он, но слова застряли у него в горле.
Галила хотела иметь льва под рукой, чтобы сравнить его с львицей, когда – если – она прибудет. Заметит ли Карим, если она на пару дней заберет статуэтку из малого кабинета? В любом случае ей надо бы еще раз на нее посмотреть. Она хотела поискать авторское клеймо или гравировку – что-то, что докажет, что это парные вещи.
Она решила сделать несколько фотографий на телефон и отправилась в ту часть дворца, где был кабинет.
Карим ушел около часа назад, сразу после завтрака. Отменил ли он ужин? Галила не знала, как к этому относиться. У нее все перепуталось в голове за последние дни. Она едва поняла, что сказал Карим о женитьбе Адира – так была сосредоточена на вопросе, кто его отец. Карим открытым текстом сказал ей, что она не в себе, но Галила ничего не могла объяснить ему, пока сама не убедится.
Как и в первый раз, она пришла без предупреждения и сказала, что будет ждать мужа в малом кабинете, нет нужды отвлекать его от дел, она вполне может подождать. Ей нужно было время.
Лев стоял там же, где она видела его в первый раз. Предмет оказался неожиданно тяжелым. Она сделала пару снимков, потом сняла с полки и перевернула, чтобы осмотреть основание.
Там стояла дата. Это было через несколько недель после того, как уехал ее отец. Имя автора ей было незнакомо, и она решила, что потом поищет информацию о нем. Откуда он был? Из Зирии? Из Халин? Или из какого-то другого места, где встречались любовники?
Примечательно, что эта статуэтка называлась «Где же она?».
Наверняка, вторая часть называется «Где же он?».
– Мне сказали, что ты меня ждешь.
От неожиданности Галила вскрикнула и выронила льва. Он с громким стуком упал на пол, едва не задев ее.
– Ты не поранилась?
Карим подбежал к ней и опустился на колени, чтобы посмотреть ее ногу.
Галила отступила. Ей казалось, что ее вина написана у нее на лбу.
– Я в порядке, – пробормотала она. – Я сломала его? Прости, я не слышала, как ты вошел.
– Меня беспокоит твоя нога, – сказал он, подняв статуэтку и взвешивая ее в руке. – Думаю, его бы не повредила и бомба. Но вот если бы он упал тебе на ногу, то мог сломать. Чем он тебя так заинтересовал?
– Не знаю, – ответила Галила. Ей было все труднее лгать ему, особенно после того, как она столько раз горячо убеждала его довериться ей. – Просто красивая вещь.
Он рассмотрел основание вблизи, прочитал надпись, потом медленно вернул льва на полку, подперев им книги.
– Это, наверное, вещь твоего отца? Было бы ужасно, если бы я его повредила.
– Все в порядке. – Он мрачно посмотрел на нее. – Что ты хотела?
– Я… – Галила не знала, что ответить.
Она сама просила передать, что ей нужно поговорить с ним и она будет ждать его здесь. Прошлой ночью, когда она решила пробраться сюда, чтобы изучить книгодержатель, она подумала, что спросит его об Адире, но утром он уже рассказал ей все, что знал. И они каждый день обсуждали за завтраком все новости. Ей нечем было объяснить свой визит.
– Это то, что ты скрываешь от меня?
– Ч-что? – спросила она, заикнувшись.
– Думаешь, я не вижу? Мы с тобой так близки, я чувствую малейшую перемену твоего настроения. Ты чем-то обеспокоена. Ты избегаешь моего взгляда. Посмотри на меня!
Она не могла. Вина тянула вниз ее голову, ее плечи, даже ресницы. Но она не могла сказать ему. Пока не убедится.
