Утро началось поздно, часов в девять с доклада командира пластунов. Его люди с самого рассвета проверяли информацию, полученную от армейских разведчиков еще в штабе Каледина. Не всю, конечно, а конкретно по станции. Распоряжение о подготовке ее штурма я не отменил. Это действие хорошо вписывалось в более амбициозную идею захвата Ковеля. По этому плану пластуны тоже работали, и не только они. Несколько разведгрупп было направлено к городу, да и в сам город с заданием собрать конкретную информацию, а если будет возможно, то взять «языков». И не кабы каких, а офицеров. Только делать все это тихо, чтобы не насторожить австрийцев. Терять преимущества внезапности я не желал. Станция находилась в десяти верстах от Ковеля, а я хотел подвести нашу кавалерию ближе к городу, чтобы еще во время штурма станции первые конные разъезды появились на окраинах этого центра австрийской оккупации. Разведгруппы, направленные в Ковель, состояли в основном из сербов и словаков. Все они служили раньше в австро-венгерской армии и добровольно сдались русским. Использовать в рейдах бывших военнослужащих австро-венгерской армии предложил Клембовский. Не знал он, куда определить бывших австрийских солдат, предложивших свои услуги в войне против поработителей славян. Сначала я без всякого энтузиазма выслушал предложение старого знакомого великого князя. Но когда Клембовский назвал фамилию старшего этой команды перебежчиков, я сразу согласился взять добровольцев под свое крыло. Еще бы не согласиться, ведь командовал бывшими австро-венгерскими солдатами Иосиф Броз Тито. Будущий основатель Югославии наверняка был хороший организатор и стратег, понимал толк в тайных операциях. А во время рейда по вражеским тылам такие специалисты были на вес золота. Вот сейчас он сам и его люди были направлены в Ковель. Одеты они были в привычную австрийскую форму, документы имели подлинные, захваченные в ходе Брусиловского прорыва, так что наши разведчики прошли бы любую проверку на улицах Ковеля. Кроме разведданных и захвата ценного «языка» им было рекомендовано попытаться из своих земляков организовать «пятую колонну». Конечно, только рекомендовано, ведь времени на настоящую подрывную работу среди славян, служащих в австро-венгерской армии, практически не было.
Я запланировал начать операцию через три дня. Как раз к этому времени должна подойти Туземная дивизия. И, в конце концов, подготовят к операции «Опели». Да и водители потренируются управлять тяжелым грузовиком, двигаться задним ходом. Эти дни нужны были и для отдыха. Кавалеристы вымотались, преодолевая большое расстояние от Житомира до полосы 8-й армии, а потом еще прорыв во вражеский тыл. На их лошадей было жалко смотреть, а несколько пало во время этих изнурительных маршей. Солдаты мехгруппы вымотались, вытаскивая автомобили из грязи. Слава богу, дорога к станции была более-менее проезжей. Некоторые участки даже были посыпаны гравием. Единственным проблемным местом был брод через реку, рядом с которым мы и разбили лагерь. Поэтому, дав сутки отдохнуть солдатам мехгруппы, я приказал поручику Хватову перебираться на другую сторону реки и в лесочке рядом с гравийной дорогой разбивать лагерь мехгруппы. От этого места до станции было чуть больше четырех верст. Пока мехгруппа перебиралась на новое место дислокации, я с офицерами дивизии по картам проводил штабные учения. Притом со всеми офицерами 9-й кавалерийской дивизии. Ночью в лагерь прибыла, после своего героического рейда, 2-я бригада генерал-майора Мошнина. Происходила концентрация всех сил для исполнения моей очередной бредовой идеи. Пусть она была и бредовой, но ее готовились осуществлять весьма здравомыслящие и опытные люди. Я прислушивался к словам таких офицеров и даже на одно из предложений потратил несколько золотых червонцев. Местные крестьяне очень их уважали, гораздо больше чем бумажные рубли. А дело было вот в чем. Начальник дивизионной разведки, после того как закончили допрашивать одного из австрийских офицеров, захваченного в Ковеле, начал рассказывать мне о действиях его службы по контролю за обстановкой в ближайших к лагерю хуторах и деревнях. Вопрос был важный, и ему уделялось большое внимание. Требовалось сохранять скрытность, а без установления хороших отношений с местным населением сделать это было невозможно. Если крестьяне будут хоть чем-то недовольны, то доведут до австрийцев, что недалеко от станции разбила лагерь большая воинская часть русских. Хотя местное население очень не любило периодически грабивших их австро-венгров и хорошо относилось к Русской армии, солдаты которой были тоже православными, но кто знает этих мирных жителей – хохлы они и есть хохлы. Так вот, полковник Кузякин заявил:
– Мои разведчики установили очень теплые отношения с местными жителями. Староста ближнего села даже самогонки ребятам презентовал. Я вот что предлагаю, Михаил Александрович, – нужно, чтобы селяне презентовали горилку австрийским солдатам, сидящим в дзотах. Тогда мы эти огневые точки возьмем вообще без одного выстрела. Добавим для крепости в это пойло отвар из мухоморов, и жуткое похмелье австриякам обеспечено. Даже если они по-благородному выпьют всего пару маленьких рюмок. Прецедент получения ими самогонки от местных жителей имеется. Пашка-кузнец часто меняется с австрийцами местной горилкой на нужные ему железки.
Предложение меня заинтересовало, и не только в отношении дзотов. Хотелось бы и полк венгерских улан так же нейтрализовать. В Ковеле это была единственная опасная часть, которая была обстреляна и умела воевать. Моя заинтересованность вылилась в конкретное поручение:
– Андрей Кузьмич, ваше предложение очень своевременное. Нужно закупить весь самогон, который имеется в селе, разбавить его предложенным вами отваром и не только всучить его гарнизонам дзотов, но и отвезти его в Ковель и постараться, чтобы его конфисковали венгерские уланы. А они это обязательно сделают, если остановят для досмотра повозку, в которой стоят бутыли с самогонкой. Могут и по шее вознице дать, чтобы не возмущался и быстрее улепетывал. Разъезды улан контролируют въезды в город, так что специально их искать не нужно. Сами найдут отправленную нами повозку с самогоном. Андрей Кузьмич, а этот отвар не насторожит венгров? Не случится так, что какой-нибудь любитель выпить махнет сразу стакан и упадет замертво.
– Да нет, самогонка по цвету и вкусу такая же, только пьянеешь немного быстрее, а вот похмелье от нее тяжелое и длится дольше. Те, кто вечерком ее принял, на следующий день уже не вояки.
– Хорошо, полковник! Тогда вы и возьметесь за претворение этого плана в жизнь. Надеюсь, Андрей Кузьмич, все у вас получится. А чтобы местные винокурни передали нам свои запасы самогонки с радостью, вот вам золотые империалы. Думаю, за золото селяне не только продадут вам весь самогон, но и втюхают его хоть самому черту.
Я достал из кармана монеты из оперативного запаса и протянул их полковнику Кузякину.
А еще мне понравилось предложение ротмистра Хохлова. Он занимался стрелковой подготовкой в дивизии Бегильдеева. Соответственно, был ответственен за залповую стрельбу по аэропланам противника. Да, в общем-то, за весь комплекс мероприятий по прикрытию дивизии от нападения и обнаружения с воздуха. Правда, мероприятий было всего два – это залповая стрельба по вражеским аэропланам и огонь по ним же специально отобранных, самых метких стрелков. В это время о снайперах не было слышно, и все их называли просто меткими стрелками. Это я называл стрелковую команду Хохлова снайперами и хотел в других дивизиях корпуса организовать нечто подобное. Так вот, во время отчета ротмистра об организации на высотке, расположенной неподалеку от лагеря, телефонизированного поста для наблюдения и предупреждения кавалеристов о приближении вражеских аэропланов, Хохлов дрожащим от волнения голосом предложил:
