Укутав свое творение в фольгу, Дим выставил в жарочном шкафу температуру в сто шестьдесят градусов и тут Ильхами эфенди схватил его за руку.
Ты прав, Улус, я почти не учил тебя. Позволь хоть сейчас немного загладить вину и дать тебе совет, – по слегка трясущейся челюсти старика Дим понял, что слова признания дались пожилому повару не просто.
Да, учитель, – тоже ответил Дим. – Научите меня ремеслу.
Лук, – скупо ответил старик, указав на плетеную корзину с овощами. – Почисть пару головок и заверни их вместе с блюдом. Влага овоща не позволит пересушить мясо.
Поблагодарив поклоном старика, Дим тут же исполнил его совет. Прошлый раз мясо и в самом деле получилось жёстким, и будь у него даже десять нейроинтерфейсов, вряд ли они смогут заменить многолетний опыт султанского повара.
Дим нервничал в ожидании эффекта от блюда. Его так и подмывало открыть духовой шкаф, и развернуть фольгу, чтобы узнать, как идёт процесс, но Ильхами отсекал ученика в такие моменты.
Откроешь сейчас и выпустишь жар, откроешь фольгу и выпустишь пар, – наставлял Дима Ильхами эфенди. – Оставь свое варево дозревать, все равно переделать блюдо ты уже не успеешь.
Пришли слуги выносить блюда к трапезе шехзаде и его гостей, но мясо еще томилось в духовом шкафу. Нервы у прежде спокойного Дима начали пошаливать, но наставник был уперт.
Еще раз, кинн, потянешься к ручке духового шкафа, и я тебя выпорю!
Для убедительности Ильхами эфенди схватился за кнут, что прежде висел на стене.
Когда слуги пришли во второй раз, Диму все же досталось вдоль спины от учителя. В глазах потемнело, а ноги подкосило от боли. Кнут рассек и просторный халат, и кожу под ним, а Дим впервые осознал, что его шпионские игры не просто забава.
Тебя прежде не пороли? – удивление в глазах Ильхами эфенди читалось вместе с подозрительностью.
Отпираться не было смысла, старик по-хозяйски сдернул рассеченный халат, обнажив спину ученика.
Нет, учитель, – ответил Дим, пытаясь встать на трясущиеся ноги.
Такого не может быть! – возмутился старик. Удивление в его глазах исчезло, и теперь он источал только подозрительность. – Кто был твой прошлый хозяин, прежде чем ты попал на кухню?
Шестеренки в голове Дима захрустели точно несмазанный механизм.
Вилайет (Примечание: Вилайет – правитель военно-административной единицы в Эмиратах Салаф) Чагатай, – запинаясь, выпалил Дим. Прошлое Улуса, которое он заучивал, как свое собственное, выветрилось из головы под натиском страха.
Господин Чагатай суровый муж, ты хочешь сказать, что под его началом тебя не пороли? – кнут в руках старого повара зашевелился по полу, точно чёрная змея, выдавая намерения хозяина.
Его советник наказывал. Но не порол розгами, господин! – Дим приходил в себя и импровизировал, придумывая на ходу.
Да, уже завтра его ложь рассыплется, точно карточный домик, но если не соврать сейчас, до завтра Дим может и не дожить.
Какой именно его советник? – не дал уйти от ответа Ильхам эфенди. – Говори!
Я не знаю его имени… – Дим буквально ощущал, как ходит по ступеням эшафота в своей лжи. Откуда он может знать имя советника одного из десятков градоначальников молодого шехзаде Селима? Он то имя самого санджак-бея вспомнил с трудом.
Как не знаешь? – подозрение в устах старика переросло в издевательскую насмешку. Для себя он уже всё решил, а сейчас просто тыкал Дима лицом в смрад кривой лжи, показывая какой жалкой была попытка обмануть старого придворного.
Его никогда не представляли, и он всегда скрывал лицо! – Дим говорил почти не останавливаясь. Вместо того чтобы признать то, что он не тот за кого себя выдает, бросился в пучину еще большей лжи, которая и так нарастала как сель в горах.
Тут Дим понял, что попал в точку. Лицо у его наставника изменилось, кнут в руках перестал угрожающе извиваться.
А ты умён, гораздо умней других рабов. Ты прекрасно знаешь его имя и его историю, но тебе хватило мозгов не называть его имя. Повернись, – приказал старик, но уже гораздо легче, и Дим повиновался.
Пальцы старика проведи по загривку Дима, и в груди вновь похолодело. Там находился ещё до конца не заросший шрам от вживления чипа нейроинтерфейса, и с каждой секундой молчания старика Диму становилось всё хуже.
Вали Кюрт суров, но видит Луноликий, розги милостивее его методов воспитания. Плен у отступников Эмирата Магриб сильно сказался на этом великом полководце, принесшем практически в одиночку победу над отступниками. Хотя кому я все это рассказываю!? Кинну! – вовремя опомнился Ильхами эфенди. – Доставай свое кушанье, кинн. Сейчас я распоряжусь чтобы тебе принесли подобающий наряд. Если твои обноски кинна оскорбляют мои глаза, то что говорить о великом шехзаде Селиме?
Стоило Диму потянуть на себя массивную дверь духового шкафа, как в нос ударил гармоничный букет из ароматов, смешивать которые раньше казалось безумством. Мёд, карамелизованый на припущенных ломтиках груши, аромат томленого мяса в ярких специях и легкая виноградная кислинка от щербета.
Странный запах. Странный, но приятный, – из уст Ильхам эфенди эти слова звучали великой похвалой. – Перекладывай в блюдо и подавай! – скупо кивнул он.
Еще не готово, – ответил Дим, доставая принесенную с собой из ремонтных доков газовую горелку.
Баллон с газом, ревя, извергал голубое пламя, почти заглушая стенания старика. Огонь лизал мясо и медовые груши, запекал их, придавая темный колер и еще более насыщенный аромат. Стоило Диму потушить горелку, как прилетел подзатыльник старика.
Ты что творишь! Сжечь надумал? – очевидно, старик уже воспринимал это блюдо как свое собственное, а не вольное богохульство над продуктами от нерадивого ученика. – Иди, переодевайся, сам пойдешь выносить блюдо под очи шехзаде. Это его приказ.
Начинающий повар бросил взгляд на свое творение.
Говядина с медовыми грушами. Блюдо. Повар: Дим Сэт
Состав: Говядина, груша, красный мясокостный бульон, вино красное сухое со специями, морская соль, пряности.
Вес: 3.12гр.
Калорийность: 911Ккалл/100гр.
* * *
Новый наряд оказался не в пример лучше затасканного вонючего халата, затёртого настолько, что в иных местах ткань просвечивала. Новая одежда была настоящим костюмом, расшитым и украшенным вышивкой с бисером. Несомненно, такая одежда была дороже любой другой, которую когда-либо носил Дим. Руки дрожали, когда он боролся с застежками безрукавки, и это не ускользнуло от глаз старого учителя.
Волнуешься? – спросил он, но Дим не ответил. – Правильно волнуешься. Визирь может счесть, что ты задумал отравить шехзаде, и тебя четвертуют. Шехзаде может не понравиться твоя стряпня, и тебя высекут. Или же кто-то из гостей решит тебя забрать, и Селим не сможет отказать дорогому гостю. Хотя его брату вряд ли будет интересен простой кинн.
