– Это точно, – подтвердил Старцев. – Ну, братцы, что можете сказать по делу?
Ким, как младший по званию, глянул на Василькова, предлагая ему начать первым.
– По-моему, все ясно, – сказал тот. – Двое от моих выстрелов погибли сразу. Ну или почти сразу. Третий – шофер – получил серьезное ранение и протянул за рулем еще минут десять-двенадцать. По моим подсчетам, от больницы на Соколиной Горе до Сокольников именно столько.
Иван перевел взгляд на лейтенанта.
– А ты что скажешь?
– Так все и было. Заодно я осмотрел прилегающий к месту происшествия тротуар и выяснил, что раненый водитель скрылся в западном направлении, – сказал Константин и указал на асфальт, где темнели капли застывшей крови.
– Хорошо, – похвалил Старцев. – Но я так и не дождался от вас главного вывода.
Подчиненные переглянулись.
– Эх вы, пинкертоны, – вымученно улыбнулся Иван. – Более всего мне хотелось от вас услышать о количестве находившихся в данном автомобиле преступников.
– Во время осмотра кабины я не заметил следов правого пассажира, – признался Ким.
Васильков сделал шаг назад и глянул на правую переднюю дверцу. Она была закрыта.
– Полагаю, его не было, – сказал он. – Если дверцу не закрыли оперативники из группы Соловьева…
– Не закрыли, – мотнул головой Иван. – Если осмотр места преступления и вещдоков не окончен, то вносить какие-либо изменения в положение причастных к преступлению вещей нельзя. Стало быть, дверца была закрыта.
– Тогда бандитов в машине было трое.
– Почему ты так думаешь?
– Не стал бы четвертый впопыхах ее закрывать. Открыл замок, толкнул и был таков. Зачем терять драгоценное время?
– Логично. Но у меня другое мнение: их было четверо, – уверенно заявил Старцев.
И снова Александр с Константином растерянно переглянулись. «Как Иван Харитонович пришел к такому выводу?» – читалось в их глазах.
– Ладно, поехали в Управление. По дороге объясню…
* * *
Пока служебный автомобиль гнал по вечерней Москве в сторону Петровки, Иван раскрыл тайну своей прозорливости.
– Дело не в дедукции и не в глубине анализа, – с улыбкой признался он. – Просто когда во время беседы с Валентиной я заметил мчащуюся в нашу сторону «эмку», рядом с шофером тоже сидел пассажир. То есть всего в кабине находилось четыре человека.
Водитель служебной машины покосился на смеющихся пассажиров и дважды посигналил зазевавшемуся пешеходу…
– Товарищ майор! Александр Иванович! Я в курсе, что вы воевали в разведке, – прервал паузу Ким. – Но объясните: как вы научились так метко стрелять? Это же немыслимо!
– Что немыслимо? – не понял Васильков.
– То, что вы обстреляли «корму» бандитского автомобиля вокруг запасного колеса.
Александр искренне не понимал восхищения молодого лейтенанта.
– Почему же немыслимо? Во-первых, в Управлении я получил хороший пистолет с почти новым неизношенным стволом. Во-вторых, я неплохо пристрелял его в тире. В-третьих, дистанция была относительно небольшой: начинал стрелять метров с двадцати пяти, закончил на пятидесяти. Вот и все секреты.
– Не принимай близко к сердцу, Костя, – это он скромничает, – обернулся с переднего сиденья Старцев. – На самом деле Александр Иванович стрелял лучше всех не только в разведроте. Ему не было равных ни в батальоне, ни в полку, ни в дивизии.
– Ого! – снова подивился лейтенант. – Ну, так вы поделитесь опытом, Александр Иванович? Я бы тоже хотел так владеть оружием!
Машина плавно остановилась. Впереди по широкой Садово-Спасской медленно двигалась колонна военной техники.
– Видать, последние возвращаются, – воодушевленно предположил водитель.
Многочисленные прохожие тоже остановились и махали вслед гудящим грузовикам, тянущим за собой мощные гаубицы и длинноствольные зенитные орудия.
– Последние, брат, в Европе остались, – заметил Васильков. – Им там еще служить и служить.
– Может, оно и правильно. Не зря же мы их землю своей кровью пропитали.
Водитель перевел взгляд на огороженный деревянным забором разрушенный дом.
– Знакомое место, – с тяжелым вздохом произнес он. – Я здесь чуть не погиб в сорок третьем. Бог уберег.
Ким оглядел стройку.
– Как же это случилось?
– Тут кинотеатр был небольшой, и моя супружница упросила меня на фильм сходить – «Два бойца» показывали. Договорились на восемь вечера, да не вышло: задержали меня, значит, на службе. Приходим сюда к следующему сеансу – почти что к десяти, а во двор кинотеатра бомба упала. Фильм закончился, народ как раз выходил на улицу. Много тогда погибло, мы с супружницей до поздней ночи вместо фильма помогали раненых отправлять по госпиталям да больницам…
Офицеры молча смотрели на обрушенный угол здания, на кроваво-красный выщербленный кирпич кладки. Каждый вспоминал своих родственников, друзей, знакомых – всех, кого навсегда отняла проклятая война…
Тягостная пауза в кабине автомобиля затянулась. Желая разрядить обстановку, Старцев пихнул в плечо Кима.
– А что, Костя, раз уж мы застряли здесь, хочешь услышать историю о том, как лихо умеет стрелять Александр Иванович?
– Конечно!
– Тогда слушай.
* * *
Уходя за линию фронта, разведчики предпочитали брать с собой немецкое оружие. Вернее, так: в своем расположении таскали ППШ, чтобы исключить лишнее внимание и вопросы политруков. А собираясь в тыл врага, непременно меняли его на «немцев». На пистолет-пулемет MP‑40 или карабин «маузер» 98К.
Во-первых, что ни говори, а «немцы» были удобнее. К примеру, тот же MP со снаряженным магазином весил на полкило меньше нашего ППШ. А полкило на марше – это много!
Во-вторых, немецкий пистолет-пулемет не имел неудобного дискового магазина, снарядить который в полевых условиях – целая наука. И местечко надо ровное в окопчике отыскать, и тряпицу желательно расстелить, и пружину взвести да на стопор поставить, и крышку снять с диска, и патрончики ровной спиралькой расставить… За то же время можно спокойно снарядить десяток рожковых магазинов от немецкого MP.
В-третьих, из-за умопомрачительного темпа стрельбы даже наши бойцы называли ППШ «пожирателем патронов».
В-четвертых, «немцы» были надежнее.
И, наконец, в‑пятых, в неприятельском тылу разведка не испытывала проблем с пополнением боеприпасов к MP и «маузеру».
Васильков предпочитал таскать в тыл пару пистолетов, а на плечо вешал немецкий карабин. Любил он его за точность и безотказность. Максимальная дальность стрельбы из автомата составляла всего сто пятьдесят метров. А из «маузера» можно было уверенно достать цель и с шестисот.
