— Я сейчас! — Алик встрепенулся и вышел из ступора. — Водку будешь?
— Ни один хирург не откажется от водки в шесть утра! Конечно, буду. А закушать?
— Всего полно! Я сейчас! — Алик убежал на кухню…
Глава 24
В гостях
Капитан наконец выбрал время и позвонил Шибаеву. Ответил ему Алик Дрючин, сообщивший, что Сашу вчера сбила машина и он теперь все время спит.
Сбила машина? Встречается с девушкой, у которой был конфликт с убитой Лутак, а теперь еще и машина сбила? Капитан сделал стойку: похоже, где-то пригорает.
— Живой? — спросил деловито. — Соображает? Или в коме?
— Живой, я все время проверяю, — сказал Алик. — Типун тебе на язык.
— Заявление написали?
— Нет, пусть отлежится. Доктор говорит, повезло. Но лично я думаю…
— Навестить можно? — перебил капитан.
— Наверное, можно, — неуверенно сказал Алик. — Только недолго. Ему сейчас нельзя волноваться. И никакого алкоголя! Имей в виду.
— Какие нежности! — фыркнул капитан. — Главное, живой, а раз живой, то… ответит за все. Шучу! Забегу вечерком, — пообещал. — Очень хочется пообщаться.
Капитан Астахов пришел в восемь. Протянул Алику торбу из «Магнолии», спросил:
— Ну как он?
— Лучше. — Алик заглянул в торбу. — Я же просил!
— Это для нас, ему не дадим, — сказал капитан. — Пусть завидует.
Шибаев лежал на диване, прикрытый пледом. С повязкой на голове, с забинтованными ладонями, с черными кругами под глазами, с синяками на плечах и груди. Под боком у него, сипло мурлыча, лежал Шпана.
— Эко тебя, Санек, уделали! — присвистнул капитан. — Жить хоть будет? — спросил, поворачиваясь к Алику. — Что говорит медицина?
— Нормально, — просипел Шибаев. — Жить буду. Садись, капитан. Не поверишь, я недавно сказал Дрючину: а куда это пропал наш капитан… — Говорил он с трудом, все время облизывая сухие губы.
— Медитация, — сказал капитан. — Я как чувствовал, взял и пришел.
— Мелиорация, — буркнул Алик. — Это называется телепатия!
— Не буду спорить. Ты чем сейчас занимаешься?
— Ничем. Временно без работы.
— Кого-то подозреваешь?
— Нет. Нетрезвый водитель…
— Нетрезвый водитель. Так, так… — Капитан Астахов посверлил Шибаева своим знаменитым испытующим взглядом. — То есть ты никому не задолжал, ни для кого не представляешь угрозы и вообще не при делах?
Шибаев пожал плечами, морщась от боли.
— Понятно. Ты как, Санек, жевать можешь? Сейчас соорудим перекус, посидим по-семейному. Самое главное в жизни — это хорошая компания. Дрючин, помощь нужна? Правда, я часто бью посуду.
— Не надо! Я сам. Ши-Бон, позовешь, если что. — Алик с торбой удалился на кухню.
— Ну? — спросил Шибаев, сверля капитана взглядом.
— Я тут познакомился с твоей подругой, Викторией Зубарь. Умная и красивая девушка. У вас с ней серьезно?
— Ну? — повторил Шибаев.
— Пять лет назад твоя Виктория работала в мэрии. Ты в курсе?
— В курсе. И что?
— А почему уволилась, тоже в курсе?
— Поступила в техникум.
— В техникум она поступила два года спустя. Но не в этом суть. А в том, что она обвинила работника мэрии в получении взятки, был скандал, и ее чуть не сожрали с потрохами. В итоге взяточнице пришлось уволиться по собственному. Виктории тоже пришлось уйти, так как… Одним словом, ты понимаешь.
— Пять лет назад? И что? Мэрия подала в суд за клевету?
— Нет. Мэрия ни при чем. Ту женщину звали Лутак Алевтина Андреевна…
— Звали?
— Звали. Потому что восемнадцатого августа она была убита. Задушена на своем рабочем месте.
— Не в кафе «Бонжур», часом? Дрючин рассказывал.
— Угадал. В своем кафе «Бонжур». Это ее кафе… было.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Капитан пытливо, Шибаев с недоумением.
— Да что ты все вокруг да около! — наконец с досадой произнес Шибаев. — Мне твои ребусы тут разгадывать… Ну!
— Виктория случайно не упоминала об убийстве Лутак?
— Виктория? А она тут каким боком? Подозреваемая? Совсем охренел, капитан?
— Копаем, Санек. Вот, выкопали твою Викторию. Присматриваемся к мужу, знакомым, коллегам по работе. Она сказала, что вечером восемнадцатого вы были в «Пасте-басте»…
— Восемнадцатого? — Шибаев нахмурился. — Были, правильно сказала. Зашли поужинать. Все?
— Почти. Посмотри, может, видел когда-нибудь что-нибудь похожее.
Капитан достал мобильный телефон, нашел нужную картинку и показал Шибаеву. Шибаев увидел на экране уже знакомую тряпичную куклу без лица, утыканную булавками с красными головками. Он сглотнул и с силой сцепил зубы, едва не застонав от боли. Выдавил, надеясь, что голос прозвучит естественно:
— Что это?
— Это было на месте убийства. Ты когда-нибудь заглядывал туда?
— Не заглядывал.
— Там маленький зал на три «сидячих» и два «стоячих» стола, слева от входа — полки чуть не до потолка со всякой декоративной ерундой, вот туда ее и всунули, эту ляльку, между двух кружек.
— А ты не допускаешь, что она может не иметь никакого отношения к убийству?
— Допускаю. Но проверить надо.
— Где нашли тело?
— В подсобке, в глубине зала, за стойкой с кофейной машиной. Она сидела на полу, рядом — обрывок бельевой веревки, орудие убийства. Я советовался со специалистами, Санек. Это кукла вуду, или приворот на смерть. Вроде как предупреждение. Первый шаг, так сказать. Официантка, по совместительству уборщица, сказала, что за пару дней до убийства ее там не было. То есть можно предположить, что ее оставил преступник в день убийства. То есть сделал дело и подписался.
— Если убийца, то это не предупреждение, а скорее отчет о проделанной работе, — угрюмо заметил Шибаев.
— Согласен. Если он не оставил ее накануне.
— Вряд ли. Он не стал бы светиться дважды. Время убийства?
— Между восемью и десятью вечера.
— Там было пусто?
— Он поменял табличку «Открыто» на «Закрыто», и никто больше не заходил. Он ушел, оставив дверь незапертой, а перед уходом выключил в зале свет. В подсобке свет продолжал гореть до утра.
— Не нашел выключатель?
— Возможно.
— Кто ее обнаружил?
— Та самая официантка-уборщица утром следующего дня. Деньги в кассе и золотые украшения не тронуты.
