— Да-а… — протянула я, глядя перед собой невидящими из-за слез глазами. — Измельчали нынче кавалеры… как только речь зашла о бабках, так и о любви забывают…
— О каких бабках?
— Ну не бесплатно же ты за мной охотиться начал, — брезгливо скривилась я. — Или так, за идею?
— Нет, не за идею. Продвижение мне пообещали, — неохотно выдавил Глеб. — Не все же мне в референтах у второго заместителя мэра обретаться.
— А-а, карьера, значит, поперла, — понимающе кивнула я. — Дело хорошее. А вот скажи, сколько еще жизней ты готов сломать, чтобы получить то, что считаешь своим? Счет ты уже открыл.
Глеб ошалело уставился на меня:
— Сдурела? Какой счет?
— А на чьей совести смерть Вершинина? Не на твоей?
— Я ему, что ли, ствол этот в руку вложил?! — рявкнул Глеб, побледнев. — Отсидел бы немного, дурак припадочный, да вышел по амнистии!
— Насекомым понятия о чести и достоинстве неведомы, — насмешливо бросила я, испытывая острое желание вцепиться Глебу в лицо — так, чтобы кровь пошла.
Глаза Глеба вспыхнули злостью, он вскочил, но я почему-то не испугалась, не сделала ни единого движения, чтобы как-то заслонить лицо или просто защититься от возможного удара, и он остановился, безвольно опустив руки вдоль тела.
— Ты думаешь, мне так просто дался этот выбор?
— Думаю, что просто. Тебе пообещали должность, ты подумал, что к креслу в мэрии заодно немного позже сможешь заполучить и меня. Чего тут выбирать, правда? Я никогда так не ошибалась в людях, — я сказала это совершенно искренне, мне стало отвратительно в душе, как будто туда плюнули, да так, собственно, и было — я считала Глеба близким человеком, а он все это время ждал подходящего момента, чтобы избавиться от соперника. Как же прав был Алексей, почему я раньше этого не поняла? Все эти цветочки, звоночки, провожания с работы, если вдруг Вершинина не было в городе, эти посиделки в кафе — вроде как поболтать… Как я могла не видеть истинного смысла происходящего? Привыкла, что всегда окружена мужским вниманием, и не рассматривала Глеба в качестве кавалера? Просчиталась…
Глеб слушал меня, опустив голову, а потом вдруг расхохотался:
— Стаська, да не говори ты ерунды! С вами, бабами, так легко. Ты что же — всерьез решила, что дело в тебе? Нет, в тебе тоже, конечно, но не в первую очередь. А сейчас так мне и на тебя наплевать, если честно. Мне такое повышение маячит, когда я бумаги эти мэру верну, — не представляешь даже. Потому и говорю — отдай и уезжай, куда собиралась, никто тебя преследовать не станет, я скажу, что бумаги нашел, а тебя даже не видел.
— А если не отдам?
— Ну ты ведь умная, Стаська. Сама подумай. Кстати, а почему ты не спросишь, как я оказался здесь и как вообще тебя нашел? — вдруг поинтересовался он, вынимая новую сигарету. — Это, скажу я тебе, весьма забавная история, думаю, ты удивишься.
— Что — спер у кого-то пропуск?
— Да пропуск — дело шестнадцатое, заплатил охраннику столько, что он офигел, вот и пропуск тебе. А как я вообще это место нашел, тебе не интересно разве?
Это было крайне интересно, потому что я считала, что предусмотрела все, подстраховалась со всех сторон, и узнать, где именно прокололась, было любопытно.
— Ну поделись, я же вижу, как тебя распирает.
— А подруга твоя рассказала, — огорошил меня Глеб и с откровенным любопытством принялся наблюдать за реакцией.
Я опешила. Настя?! Как, когда, каким образом?! Где они вообще могли пересечься с Глебом, да еще и разговаривать обо мне?!
— Что, не ожидала? — Глеб завалился на спину, закинул руки за голову и насмешливо бросил: — Где ты откопала эту тупорылую липучку, а? Ну классическая клуша — сказал пару комплиментов, похвалил внешность, назвал любимой, пообещал золотые горы — она и потекла.
— Ты… ты что?!
— А что? — он снова сел и захохотал: — Стаська, у тебя такой вид, как будто я инопланетянин! Она что же — не рассказала тебе о своем безумном романе? О том, что уходит от мужа и собирается всю жизнь прожить со мной? Не думал я, что удержится, надо же, ошибся.
Я не верила собственным ушам. У Насти был роман с Глебом? И она ничего мне не сказала? А ведь я сто раз ей о нем рассказывала, почему же она скрыла от меня то, что знакома с ним и даже собирается к нему уйти? Что-то тут не так…
— Ты что-то путаешь, дорогой, — сказала я, собрав себя в кулак. — У меня нет подруг, с которыми ты мог бы быть знаком хотя бы теоретически.
— Да? — иронично улыбнулся Щегловский. — Настя Лаврова, например.
Меня как кипятком обварило. Ну нет, не могло этого быть…
— Удивилась, Стаська? Ну будешь знать теперь, что никому нельзя верить, а бабы друг друга заложат, если только вдруг на пути мужик появится. Я эту курицу так развел — даже сам не поверил. Ну какая вменяемая баба поверит мужику, который после пары месяцев переписок в интернете, нескольких телефонных звонков и одной личной встречи замуж позовет? Это ж какой надо быть невменяхой, да еще в такие годы, чтоб на это повестись! — ржал Глеб, явно наслаждаясь моим растерянным видом. — И ведь прикинь, какая фишка — что бы я ни делал, что бы ни плел — она верила безоговорочно! Мечта, не баба! Пропаду на пару недель, потом начешу про любовь и совместную жизнь — она и довольна, и снова готова часами мою лапшу на уши наматывать…
Я поднялась, подошла к нему и изо всех сил ударила по щеке. Глеб перестал хохотать, схватился за лицо:
— Да ты что, Стаська? Я ж в шутку. У нас и не было с ней ничего — так, пару раз переспали…
— Какая же ты тварь! — зашипела я, снова кидаясь на него. — Сволочь! Ты же человеку жизнь мог сломать, мразь!
— Но-но, полегче! — Глеб легко преодолел мой натиск, сгреб меня в охапку, крепко сжал запястья и зашипел на ухо: — Хватит концертов! Цела твоя подружка, ничего, отряхнется, умнее в другой раз будет. Я как возник, так и пропаду, ничего для нее не поменяется. А то, что хотел, я от нее узнал, она даже не поняла, как проболталась. Я ее пасти начал, когда понял, что надо тебя под контролем по всем фронтам держать, уж больно ты шустрая. Сперва у меня и цели-то не было ее на что-то разводить, думал — так, пусть будет, вдруг мне о тебе какая-то информация понадобится. А потом вошел во вкус, каюсь — ну, грех не развести того, кто сам разводится. И вот видишь, где мне все это пригодилось? Совсем не там, где я планировал.
— Отпусти меня, — я начала дергаться всем телом, но Глеб очень крепко держал меня:
— Нет, Стася. Идем, отдашь мне папку, и я поеду.
— Я же сказала — у меня ее нет!
— Ты сказала, что не отдашь, — поправил Глеб. — А это ведь совсем другое дело. В твоих манатках я не нашел ничего, значит, ты ее где-то в другом месте спрятала.
— А если ее вообще здесь нет, ты не подумал? Я могла ее дома оставить.
