— Мне приехать в клуб?
— Нет. Запоминай адрес.
— Подожди, запишу.
Катри перебила его:
— Нет, никаких записей, запомнишь.
— Говори.
Женщина назвала адрес.
Губанов воскликнул:
— Да это рядом с салоном моей дочери, заодно заскочу, узнаю, что творится дома.
И опять — возмущение Эльзы:
— Ни к кому ты не должен заходить! Приезжай прямо по адресу, у новостроек есть платная стоянка. Оставишь машину там. На квартиру придешь пешком.
— Ты меня интригуешь.
— Я не хочу, чтобы об этой встрече узнал наш общий друг.
— Это подразумевает деловой разговор?
— Нет, это подразумевает романтический ужин со всеми вытекающими последствиями.
— Мне надо белье сменить.
— Веня, я приму тебя любого — даже нищего, в лохмотьях.
— Ты это серьезно?
— Да. Все. В 20.00 жду. Ничего не покупай, у меня все есть.
— До встречи, дорогая.
— До встречи.
Он отключил телефон и удалил номер.
Настроение поднялось. Он думал, как ехать домой, где его ждал скандал. Маргарита не в меру обнаглела, стала предъявлять претензии. А ему хотелось покоя. И вот Эльза — она избавила его от скандала и разборок. К тому же ночь обещает быть сладостной… Все же Эльза умеет в постели больше, чем Оксана. И лучше. Не намного, но лучше…
Чиновник откинулся в кресле, взглянул на часы. Черт, как долго ждать окончания рабочего дня.
Через час он собрался в буфет, но объявилась Пестова:
— Привет, милый!
— Привет, — улыбнулся ей чиновник.
— Пойдем в столовую?
Губанов указал женщине на кресло напротив своего рабочего стола:
— Присядь.
— А что случилось?
— Присядь, пожалуйста.
Женщина подчинилась.
Губанов отложил в сторону сотовый телефон.
— Оксан, ты понимаешь, что для нас нежелательно часто быть вместе. Я же женат. Узнает начальник, вызовет на разговор. И с тобой проведут «беседу». Департамент-то серьезный. Это не фирма какая-нибудь, где можно в любое время на столе, не скрываясь от руководства, которое частенько само занимается этим в своих кабинетах. Здесь государственное учреждение самого высокого уровня.
— Понятно, — потупила взгляд Пестова, — ты боишься, что из-за того, что мы будем обедать вместе, у тебя возникнут проблемы с женой.
Губанов вспылил:
— Ну о чем ты, Оксана! Разве я это сказал?
— Все равно. Ладно, не будем встречаться в Администрации. Только знаешь, я тебе тоже не дрессированная собачонка: по первому зову ласкаться к хозяину.
Губанов сощурил глаза:
— Бунт на корабле?
— Нет. Просто мне надоело быть марионеткой в твоих руках. Исполнять желания, когда этого захочешь ты. Я хочу нормальной жизни, пусть и в качестве любовницы.
Она ушла, громко закрыв за собой дверь.
— И что сказала? — проговорил Губанов. — Она согласна быть любовницей и что сама будет решать, когда им встречаться? Она не желает быть марионеткой, значит, ею должен стать я? Да иди ты к черту, Оксана! Еще максимум пять лет, и ты не будешь нужна никому, разве что какому-нибудь соседу-алкашу за бутылку водки. Тоже мне фифа!
В кабинет заглянул охранник: видимо, он говорил слишком громко.
Посмотрел, удалился.
«Твою мать, — подумал чиновник, — и эти еще, как назойливые мухи, постоянно рядом. Нет, пора уходить. И в самое ближайшее время. Надо поднять этот вопрос при встрече с Эльзой, пусть передаст Джонсону, чтобы подготовил все необходимое. Осточертели эти разборки. Все осточертело».
* * *
Через полчаса полета, когда «Суперджет» начал снижение, из кабины пилотов вышел командир экипажа. Подошел к Вельяминову.
— Что-то случилось, командир?
— С земли передали, что на провинции Латакию и Идлиб надвигается мощная буря.
— Это значит, мы пойдем на запасной аэродром?
— Нет, сесть мы успеем, а вот ваши дальнейшие действия — под вопросом. Поэтому меня просили передать, чтобы вы связались с человеком из Москвы. Срочно связались.
— Хорошо. Идите на место, командир, будет обидно влепиться в землю в самом конце полета.
— Не беспокойтесь.
Спутниковая станция и другое оборудование на борту находилось в ведении специально включенного в состав миссии офицера связи.
Генерал-лейтенант подозвал старшего лейтенанта Маслова.
— Олег, по-моему?
— Так точно, товарищ генерал-лейтенант.
— Не надо званий — Аркадий Анатольевич.
— Так точно, Аркадий Анатольевич.
— Срочно связь с советником.
— Есть.
Самолет коснулся бетонки и начал торможение, когда офицер связи поднес Вельяминову спутниковый телефон:
— Советник на связи.
Генерал взял трубку:
— Это Вельяминов.
— Я понял. Погодная обстановка в провинциях Латакия и Идлиб изменилась. Со стороны Турции к северной части Ирака идет буря. Метеорологи передали, что продлиться она может до вечера. Офицеры службы, отслеживающей циклон, утверждают, что сильный ветер может затихнуть на какое-то время, затем снова усилиться до ураганного. Циклон продвигается очень медленно. В данных условиях применение вертолета «Ми-8» невозможно. По прибытии на базу Хмеймим всей миссии и группе охраны перейти из лайнера в специальный модуль, который покажет вам начальник штаба базы полковник Королев Олег Дмитриевич. Находиться в модуле до отдельного распоряжения, офицеру связи постоянно поддерживать контакт с метеорологической службой базы. Разрешение на вылет даст командир базы генерал-лейтенант Грубанов.
«Суперджет» остановился.
— Мы на месте, Алексей Петрович.
— Поздравляю, Аркадий Анатольевич. Вы поняли меня?
— Да.
— Ну и ладненько. Турецкая сторона предупреждена, да турки и сами видят, что прибытие российской миссии в срок невозможно. Но ничего, бывает и такое.
— Ничего страшного. Главное, что по пути к Хмеймиму не развалилась гордость нашего авиастроения «Суперджет-100».
— Я не понял вас!
— Ну и ладно. До связи, Алексей Петрович.
— Да, — ответил советник президента.
Вельяминов передал трубку телефона офицеру связи:
— Тебе, Олег, постоянно поддерживать связь с метеорологической службой базы.
