С вершины холма, из кустов, через мощную оптику Сабар увидел летящий прямо на позиции отряда вертолет. Немного погодя послышался отдаленный рокот.
Сабар проговорил:
— Русские идут на высоте метров шестьсот, это хорошо.
Пулеметчик подумал, что слова относятся к нему, но не разобрал, спросил полевого командира:
— Вы что-то сказали, саиб?
— Готовься к бою.
— Я готов.
Сабар мельком взглянул на Алима: тот лежал в нише, переведя ствол «ПК» на север, откуда летел вертолет, но при этом мог вести огонь и по кругу.
Сабар вызвал пулеметчика в «Тойоте»:
— Баят!
— Да, командир?
— «Вертушка» идет прямо на нас на высоте, не превышающей шестисот метров. Приготовиться. Огонь по моей команде.
— Слушаюсь, командир!
— Смотри, не промахнись да не прибей командира экипажа. Вертолет не должен упасть камнем, он должен совершить жесткую посадку и — в нашем районе.
— Я понял.
— Смотри, от тебя зависит слишком много, чтобы сохранить голову в случае неудачи.
— Я все понимаю.
Сабар успел предупредить о «Ми-8» и главаря группы захвата.
Вертолет приближался быстро.
Баят доложил:
— Вижу цель, могу стрелять.
— Рано.
— Шайтан, пилоты меняют курс, отворачивая на запад.
— А вот сейчас, огонь! Всем! К бою!
Экипаж действительно вел вертолет на высоте шестьсот метров со скоростью двести километров в час. Так как была выбрана старая модификация «Ми-8», используемая в сирийских ВВС, то кабина пилотов и грузовой отсек не имели броневой защиты. Штурман увидел «Тойоту», когда до нее оставалось метров пятьсот.
Капитан Багин крикнул:
— Командир, впереди засада! Обходи!
Майор потянул ручку управления на себя вправо, одновременно увеличив обороты. Но этим маневром экипаж подставил машину под удар боком. Тут же стекло кабины прошила очередь. Пули попали в штурмана и оказавшегося сзади борттехника. Крупнокалиберные, они разорвали тела двух членов экипажа, пробили перегородку.
Устинов едва удержал вертолет, сдвинув ручку управления влево. Из грузового отсека крикнули:
— Экипаж, пробоины, дым!
— Черт! — воскликнул Устинов, он попытался увеличить обороты, но вертолет начал крениться влево.
Пулеметчик теперь стрелял по днищу. Хорошо, что в грузовой кабине не было дополнительного топливного бака, а то рвануло бы так, что разнесло «вертушку» на мелкие части.
Майор включил бортовую радиостанцию:
— «База», я «10-й»! Прием!
— «База» на связи, — ответил полковник Королев, осуществлявший управление полетом из Центра.
— Мы обстреляны из крупнокалиберного пулемета в районе… машина повреждена, штурман и борттехник убиты, есть ли потери среди группы офицеров в грузовой кабине, не знаю, но ее тоже пробили пули. В кабине задымление, падает тяга. Вынужден идти на посадку.
— Отойти от квадрата никак не сможешь? — спросил полковник.
— Нет, только жесткая посадка.
— Решение утверждаю. Садись!
Холмы в округе огласились воплями боевиков. Они радостно кричали, видя, как дымит зависший над землей вертолет. И только Сабар с напряжением смотрел на подбитую машину. И молился, чтобы она не рухнула вниз.
«Ми-8» не рухнул, он быстро сближался с землей, но это не было свободное падение. Один из двигателей надрывно ревел и из последних сил вращал винт. Пилот даже умудрился развернуть «вертушку», и она ударилась о землю у подножия дальнего холма, в ста метрах от позиций боевиков. При этом завалилась набок, куски лопастей полетели в разные стороны. Двигатели умолкли.
Одна дверца оказалась сверху, другая под бортом. У выживших в вертолете верхняя дверь являлась единственным путем эвакуации. И только командир экипажа мог выбраться через проемы разбитых окон. Но ему было необходимо организовать эвакуацию оглушенных и дезорганизованных пассажиров.
Сабар крикнул пулеметчику — тот уже развернул ствол в сторону вертолета:
— Алим, огонь только по моей команде и по указанным мной целям!
— Понял.
Полевой командир вызвал на связь Устака:
— Хаким, бегом с отрядом к «вертушке», брать всех, кто будет прыгать на землю. Бегом, Хаким!
— Мы уже в пятидесяти метрах!
Из-за ближнего холма полевой командир не мог видеть этого.
Командир экипажа вполз в грузовую кабину:
— Живые есть?
Голос подал Вельяминов:
— Есть.
И тут же крикнул, вызывая своего помощника и командира группы охранения:
— Смирнов! Аксенов!
— Я! — в один голос ответили офицеры.
— Быстро осмотреть всех и приготовить к эвакуации.
В темноте, в дыму помощники начали осмотр.
К Вельяминову подполз генерал-майор Кузнецов.
— Попали-таки в засаду, Аркадий Анатольевич.
— Живой?
— Живой.
Генерал-лейтенант крикнул Устинову:
— Майор, как эвакуироваться будем?
— Я сейчас открою левую дверь, она наверху.
— А достанешь?
— Достану по лестнице. Через нее и выйдем. Только надо будет быстро сползать на землю и занимать круговую оборону.
— Как далеко от нас те, кто сбил «вертушку»?
— Точно не скажу, но вряд ли далеко.
— Выйдем и попадем под их пули?
— Если бы нас хотели уничтожить, то стреляли бы по-другому. По топливным бакам, а они не задеты.
— Ты это о чем, майор?
Приставляя лестницу, до того закрепленную под правой скамейкой, майор ответил:
— Боевики имели целью добиться нашей вынужденной посадки. Значит, они имеют намерение взять нас в плен.
— Еще лучше.
Командир экипажа оттолкнул дверь, стало светлее.
Смирнов доложил:
— Товарищ генерал, убиты полковники Величко и Забаров, из помощников майор Кошелев, серьезно ранены старший лейтенант Маслов и капитан Павлов, сильные ушибы у турецкого полковника, легкие ранения у трех бойцов группы Аксенова, остальные контужены, понемногу приходят в себя.
— Черт, — выругался Вельяминов и посмотрел вверх на командира экипажа, поднявшегося на борт. — Что там, майор?
— Надо быстрее выходить, пока «духов» не вижу, но с востока — холмы, как раз оттуда и стрелял пулемет.
