На самом деле, хотя голосование тайное, многие члены Академии заранее обсуждают друг с другом, кого следовало бы выбрать, заключаются союзы, компромиссы и сделки вида "я проголосую за вашего кандидата, а вы за это — за моего", в общем, идет своя закулисная, но активная деятельность. Для палеонтологов на этих выборах были предоставлены две вакансии на членов-корреспондентов — от геологического отделения АН. Кандидатов же было четверо: профессор и доктор наук Иван Антонович Ефремов, доктор наук и директор ПИНа Юрий Александрович Орлов, профессор и доктор наук Африкан Николаевич Криштофович, и академик АН грузинской ССР Лев Шиович Давиташвили. И лишь двое из четверых должны были стать новыми членами Академии. Списки кандидатов были уже опубликованы в печати, уже вели академики между собой переговоры насчет личных предпочтений — как вдруг за пятнадцать дней до выборов, восьмого ноября скоропостижно скончался Африкан Николаевич Криштофович. Большая утрата для науки, а вот для геологического отделения Академии — даже упрощение проблемы. Оставалось лишь три кандидата, один из которых был лишним.
"Кого одного не рекомендовать?" — решали члены экспертной комиссии, одновременно, каждый для себя, обдумывая и другой вопрос: "За какую рекомендацию точно никаких плохих последствий не будет?".
Ефремов — ученый известный и заслуженный, на счету его экспедиций множество открытий, автор нескольких важных научных монографий, основатель тафономии — и явно на хорошем счету у власти. Все давно заметили — его труды издают почти мгновенно, в то время как иные монографии и год могут ждать, пока редактор найдет для них время. Да, противник Лысенко, но это раньше было недостатком, а теперь, когда Лысенко рухнул с пьедестала — стало достоинством. Его — точно рекомендовать!
Давиташвили — тоже ученый не последний, автор учебника по палеонтологии, лауреат Государственной премии за книгу 'История эволюционной палеонтологии от Дарвина до современности', наконец, академик грузинской АН и глава ее Президиума. В отношениях с властями также проблем никогда не имел: когда Лысенко был на вершине — поддерживал его, а когда слава того стремительно закатилась — тут же выступил с серией разгромных статей против бывшего кумира — в общем, товарищ всегда делает именно то, что считается правильным делать. Значит и его — рекомендуем!
А вот Орлов… Да, директор Палеонтологического Института, тоже имеет на счету научные работы и открытия, множество статей, но в последние годы все же больше административный работник. И вообще, не жирно ли ПИНу будет сразу двух его сотрудников — в члены-корреспонденты? Решено — вычеркиваем.
Таким образом, экспертная комиссия после тайного голосования рекомендовала для избрания Ефремова и Давиташвили.
Сам Ефремов такому "соседству" вряд ли обрадовался бы. В разговорах с друзьями он давно присвоил Давиташвили прозвище "Недобиташваль" и называл того прочими обидными словами вроде "карьериста", "лакея" и "научной проститутки" — именно потому, что тот в науке всегда выступал за то, что поддерживалось властями, и громил то, что ими не поддерживалось. Также был Лев Шиович многоопытен в подковерной борьбе и всяческих интригах — чем ни Ефремов, ни Орлов никогда не занимались. С ПИНом его путь пересекался уже дважды. В 1948 году, когда Академия собиралась расследовать приснопамятный вопрос "терпимости к разработкам западных палеонтологов и слабой борьбы за развитие советского дарвинизма" — Давиташвили был в составе комиссии по оному расследованию. Но тогда дело закончилось, не успев начаться. А в 1950 году, во время перевыборов директора ПИНа (которые обязаны были проводить раз в пять лет) пытался он подсидеть Орлова, чтобы самому занять его место. Не удалось.
Впрочем, самого Ефремова Давиташвили последние годы вовсе не критиковал, а, напротив, поддерживал его идеи — нюхом опытного карьериста почуяв, куда нынче дует ветер государственной поддержки. Если теперь у Ивана Антоновича есть покровительство в верхах — с ним ссориться опасно. А что сам Ефремов якобы, понятия не имеет, кто ему покровительствует и почему — то и такое бывает, мало ли по какой причине он привлек чье-то внимание. А вот Орлов — как будто, обычный, рядовой ученый, хотя они с Ефремовым и друзья — против него Давиташвили интриговать не считал опасным. И как только узнал о новых выборах в Академию
[45], то тут же начал стараться — чтобы Орлов не прошел.
Но… хотя и считал Лев Шиович, что победа уже у него в кармане, и экспертная комиссия сделала выбор в его пользу, а на голосовании геологического отделения все внезапно пошло не так. И дело было даже не во влиянии вездесущей "инквизиции" — на этот раз она как раз не вмешивалась, оценив, что ситуация благополучно разрешится и без нее. Просто, аукнулись Давиташвили его многочисленные интриги, да совсем не так, как он рассчитывал: далеко не всем хотелось видеть его в составе АН СССР, и академики геологического отделения предпочли заменить его кандидатуру на куда более тихого Орлова
[46].
Так, большинством голосов академиков-геологов, членами-корреспондентами АН СССР от палеонтологов были избраны Орлов и Ефремов (против которого геологи в нынешней ситуации тоже ничего не имели). 23 ноября общее собрание АН утвердило их избрание.
Одним из первых новым членам Академии прислал поздравления… Лев Шиович Давиташвили.
Но самому Ивану Антоновичу был гораздо важнее и приятнее — приветственный телефонный звонок от Анны Петровны Лазаревой.
(Фантазия) Кольер уикли. Третья Мировая война. Выпуск 10.
Для многострадального русского народа наконец настал долгожданный час свободы!
Еще год назад коммунистический режим казался гранитным монолитом. Падение его произошло внезапно. Подобно ледяной глыбе, каждый удар по которой увеличивал число трещин, по которым произойдет распад, русский коммунизм был крепок лишь имея силу применять безжалостный террор против собственного народа. В мартиролог, составленный Международным Судом ООН по расследованию преступлений советского коммунизма уже занесено триста миллионов имен — и список еще пополняется. И за каждым именем, судьба человека, умершего на территории бывшего СССР и прилегающих к нему стран (таких, как Польша, Финляндия — а также оккупированные Советами страны Европы), по вине большевиков, в период после октября 1917 года. То есть, на каждого еще живого жителя СССР приходилось двое убитых в захватнических или братоубийственных войнах, расстрелянных по выдуманному обвинению, умерших в ГУЛАГе. От этой угрозы, попасть в жернова коммунистической машины смерти, не был застрахован никто — ни нарком, ни самый последний колхозник. Такого угнетения, такого рабства еще не знала история — и вдвойне печально, что это рабство настолько отравило души русских людей, что они не хотели принимать свободу, стреляли в тех, кто искренне стремился им ее принести.
