В бытность мою в Китае слышал я, как там "экзамен на чин" проходил — не было там дворянства в нашем понимании. Сдай экзамен, и в чиновники — низшая степень, в уезд, средняя, в губернию, высшая, в столичный аппарат. И заключался экзамен в том, что надо было взять какую-то цитату из Конфуция (или иной столь же уважаемой книги) и творчески развить применительно к какому-то предмету. Сейчас наблюдаю, как Костя Мазур отвечает:
— Учение ленинизма истинно, потому что верно отражает законы исторического развития. Если я живу по правилам коммунизма — значит, каждым своим шагом способствую историческому прогрессу, делаю мир лучше, приближаю его к высшей цели. Которая будет достигнута, даже если я этого не увижу. И даже если я погибну, то умру не напрасно.
С пафосом отвечает — ну а как иначе? Однако искренне верит в то, что говорит. И ведь не пацан зеленый, тридцатник уже стукнуло, и в нашей команде с сорок второго, как через Неву плыли резать немцев на ГРЭС-1. Да ведь и я вспоминаю, как мне в той, уже бесконечно далекой жизни, батя рассказывал — что когда он студентом был, тоже года пятидесятые или шестидесятые уже, то искренне жалел американцев и прочих из капстран — "они без цели живут, только чтоб существовать". Сейчас увидел я — что не врал, есть в этом времени такое, и в массе.
Ну, сдал и я, ответить нетрудно, был бы язык подвешен. А в перерыве ко мне Тамара Корнеева подошла — было тут дело совсем недавно, и в завершение я ее на руках до санитарной машины нес
[9]. Думал я, после разойдемся мы, как в море корабли — ну, помог я тебе, как боевому товарищу, и только. Марию забыть не могу, с которой мы месяц всего и были женаты — и лишь могилка осталась в городе Львове. Да и не в моем ты вкусе, вот не нравятся мне брюнетки. Что, опять по делу и с советом — ну что там сегодня у тебя?
— Валентин Георгиевич, вы так хорошо говорили! А я вот спросить хотела, что посоветуете…
И кем только мне здесь (по документам) побыть не пришлось — и Куницыным, и Кунцевичем, и Валентином, и Василием, и Владиславом, и Степановичем, и Сергеевичем, теперь вот Георгиевич. Завидую Юрке Смоленцеву — который, в некотором роде, сейчас публичная фигура, а оттого устоявшуюся биографию-"легенду" имеет. Ну а некто "Куницын" до сих пор в розыске Международного Уголовного суда, "за военные преступления", что в Китае, на некоей базе ВВС США имели место. Зато три новейших бомбардировщика В-47 на советскую территорию перегнали — один и сейчас в Монино стоит. Ну а все прочее — нехай клевещут! Но свое мнение оставлю при себе, поскольку подписку давал. Так что ты мне сказать хочешь?
— В воскресенье мы с девчонками играли в "ответы", ну это когда по кругу зажженную спичку передают, и у кого она погаснет, тот должен на вопрос правду ответить.
У нас на китайском фронте эта игра гораздо жестче была. Вместо спички, граната с выдернутой чекой, обычно играли с салагами, кого хотелось испытать. "Лимонка" учебная, лишь запал хлопнет, но это я знал, а салаги нет — и вот интересно, рассчитает выкинуть из окопа точно за мгновение до, или слишком осторожным окажется, или слишком безбашенным? Последняя категория для нас не самая лучшая — это в пехоте надо, хоть сам на амбразуру ложись, а рубеж возьми, а в спецуре холодная голова даже больше смелости нужна. И в бою мы делали — кольцо долой, отсчитать секунду и лишь после бросать, тогда враг даже лечь не успеет. Вот только всякое при этом бывает — Серега Куницын, чей позывной я себе взял, так погиб в Берлине, за день до Победы.
-..и мы обычно спрашивали, а какая у тебя мечта — продолжает Тамара — и отвечали обычно, ученой стать и что-нибудь открыть, или новый город построить, или сады в пустыне, вот как сейчас в газетах пишут о будущем освоении целинных земель. Варя ленинградская даже сказала, на Луну полететь хочу, как в романе Беляева, и чтоб в числе первых. Но есть у нас одна… так она лишь усмехнулась и ответила, "а я мечтаю выйти замуж за важного ответственного товарища, и чтобы квартира была в пять комнат". Ну мы ей и устроили, обструкцию и бойкот! Так Валентин Георгиевич, может надо было и по комсомольской линии? И вообще, из наших рядов вон!
Стоп, Тамара, прежде всего, этой несознательной лет сколько?
— Шестнадцать уже исполнилось! Так в этом возрасте молодогвардейцы уже с немцами воевали! А эта, лишь о женихах и о тряпках думает! Мещанка!
Тамара, так ведь я смотрю, и ты одета модно, красиво. Как и многие здесь.
— Так это совсем другое дело! Если товарищ Смоленцева или товарищ Лазарева одобряют. Значит, это не противоречит коммунизму?
А с чего это противоречие начинается, не видишь? Объясню популярно, только уж прости, на своем материале. Воевать можно и дубинами, как первобытные люди когда-то — но мне с АК сподручнее, для меня это средство, рабочий инструмент. Так и одеваться можно хоть в шкуры — однако так, как ты сейчас, и тебе лучше, и мне смотреть приятнее. Когда для тебя это необходимое средство, чтобы жить и исполнять свои обязанности — это норма. Когда же фетиш, в ущерб делу и вред твоим товарищам — это обывательство. Я так понимаю — если несогласна, возражай.
— Да нет, все правильно. Но как тогда нам эту… наказать? Я, как комсорг, хочу чтоб и по идее, и по справедливости!
Наказывать, за одни лишь слова — тогда, по логике, и наоборот, если кто-то орет, что умрет за Родину и за Сталина, то ему за одно это орден вешать? И какой урок другие вынесут — что впредь молчать надо, или говорить правильное, а думать подлое и как до дела дойдет, предать? Помните, как нам про Веру Пирожкову рассказывали — была ведь внешне положительная советская студентка — а как немцы пришли, стала их истовой прислужницей, идейным нашим врагом
[10].
— Да нет, что вы! Ведь все же друг у друга на виду. И если врет, то видно. Да и Пирожкову ведь разоблачили, когда она повела себя не по-советски, копнули и узнали.
Хорошо. А можно ли наказывать лишь за то, что она ущербна? И дальше своего кармана и желудка ничего не видит? Поскольку природа наша такая, что высокие идеи, духовность и прочее — приходят, лишь когда ты о выживании не беспокоишься.
— Да вы что, Валентин Георгиевич? Тогда бы все поголовно предателями были — лишь кусок показать.
Тамара, а вы не задумывались, отчего это вожди нашей большевистской партии почти все, вовсе не из рабоче-крестьян? Да потому что сформироваться как личность — человек духовный может лишь тогда, когда уже не надо думать, не помру ли я завтра. И наши советские люди, кто с фашистами сражались — многие росли уже при Советской Власти и помнили, как было до войны. А вот в Китае я такую нищету видел — что наш бедняк что при царе был, там бы богачом казался. И зверствовали там японцы не меньше, чем немцы у нас — но никакой высокой идейности в народе не возникало, каждый за себя, Мао был та еще сволочь, коммунарами стать китайцев лишь мы научили. Или что в Африке сейчас творится, война всех против всех, но не революция. Поскольку по-настоящему голодные и угнетенные на нее не способны — а лишь на бунт, бессмысленный и беспощадный. Так что когда-нибудь и нам придется туда наше правильное учение нести — вернее, вам, молодым, я уже старый буду.
