— Фронтов вижу три — подхватил Пономаренко — первый, это литература. Увидеть, сформулировать цель, к которой идем — и увлечь массы. Ваша "Туманность Андромеды" могла там стать для коммунизма такой же Книгой, как "Утопия" Мора и "Город солнца" Кампанеллы, для одной из составляющих марксизма — имея лишь недостаток, слишком уж оторвана от реальности, настолько бесконечно далеко, что не воспринималась связь с ныне живущим. Словно вы будущее не нашей Земли описываете, а какой-то иной планеты — мир "андромеды" прекрасен, только мы, советский народ, тут при чем? Так что есть мнение, что надо немного приземлить и приблизить — в меру конечно, "командир звездолета "Тантра" Иван Петров" тоже как-то не звучит, атмосфера не та. Но технические вопросы решать будем уже в процессе. Вы один раз уже сумели это сделать — сможете и сейчас.
Вот и сложилась головоломка. Значит именно как автора Книги проталкивали его, Ивана Антоновича Ефремова, первые лица Советского Государства. Книги которая могла стать, но не стала — почему? Это он может сказать лишь когда прочтет книгу. А следует ли это делать — ведь в конечный текст входит лишь малая доля того, что автор нашел в процессе творчества, а за всем этим стоит и его, автора, изменение мировоззрения. То есть он, Иван Антонович Ефремов, прочитавший свою еще не неписанную книгу, и он же, не прочитавший, это немного разные люди и авторы. Хотя, если история изменилась, и его собственная биография здесь отличается от ее же там?
— Отличается, и заметно — подтвердила Анна — там вам много нервов помотали иные ответственные товарищи, которым здесь уже дана политическая оценка. А гражданин Лысенко для советской науки, уже проходит по категории "был". И признаюсь, что мы немного облегчили для вас некоторые организационные вопросы, и здесь в Москве, и в экспедициях. Очер там был открыт лишь в пятьдесят втором, и еще несколько лет пришлось убеждать кого-то в проведении раскопок — мы здесь ускорили развитие событий. И монгольская экспедиция там была гораздо меньшего масштаба — важное преимущество, заранее знать, где может быть успех, и на что не следует жалеть ресурсов. А как там разворачивалось дело с обвинением вас в вейсманизме-морганизме, и переписке с зарубежными корреспондентами — нет, Иван Антонович, вас не посадили, но нервов помотали изрядно. Впрочем, прошу мне поверить, ситуация той исторической ветки заметно отличается от того, что здесь, и в плане моральном — не скажу, что у нас все хорошо, но подлости меньше, и легче дышать. Таким образом, товарищ Ефремов, мы уже и так не можем быть уверены, что книга о будущем, которую вы, наверное, уже собираетесь написать — будет точно такой же, как эта.
Она кивнула на лежащую на столе "Туманность Андромеды".
— Так что можете читать ее без страха.
— Не скрою, это для меня большой соблазн, — улыбнулся Ефремов. — Вопрос только в том, как я после этого буду писать свою книгу. Если я прочту этот ее вариант — а у меня, к вашему сведению, отличная память, я до сих пор могу наизусть перечитать вам многие книги, что читал в молодости — и этот ее вариант, как я полагаю, будет вполне соответствовать тем идеям насчет коммунистической цивилизации будущего, что у меня уже есть — то что же мне останется написать? Ведь то, над чем я только размышлял последние три года, здесь будет уже полностью готовым и отшлифованным. Но тогда это будет уже не написание книги, а редактирование и правка, или даже полная переработка, с созданием на ее основе чего-то нового. Но подозреваю, что эта, уже изданная книга, слишком хороша, чтобы ее целиком перерабатывать, да и времени это может занять еще больше, и вы уже говорите, что это именно то, что нужно, за исключением некоторых недостатков… Значит — только прочитать и улучшить, где это возможно?
— Иван Антонович… — Анна вздохнула. — Мы, конечно, не хотим отнимать у вас радости творить свое новое произведение полностью самому… Но именно эта книга действительно важна для будущего нашей страны, а, возможно, и всего мира. Потому мой вам совет — все же прочтите те ваши книги, которые привезены из будущего. Тем более, что мы рассчитываем ближайшее будущее так изменить, что возможно, некоторые книги вам писать не понадобится. Или это будут совсем другие книги. А после того, как вы все прочитаете, и узнаете о том будущем, мы еще раз встретимся и обсудим. Если захотите — можете принять написанное вами там за основу для доработки, если хотите — оставьте в существующем виде, внеся только необходимую правку, а если сочтете, что они — и так уже идеал, тогда можно будет выпустить их в том виде, в каком они есть. А на ваш век — еще хватит работы над идеями для тех ваших книг, которые вы сами хотели написать в иной истории, но просто не успели… Что же касается "Туманности Андромеды", то мы все понимаем, и не требуем от вас полностью готового варианта Книги уже завтра. Но замечу, что там она была завершена в январе пятьдесят седьмого. А здесь вы идете с явным опережением — ваша "Тафономия" там была опубликована лишь в пятидесятом, а "На краю Ойкумены" вышла в этом, пятьдесят третьем. И мы обещаем вам всяческое содействие, чтобы облегчить и ускорить ваш труд — а мы, Орден, здесь, в СССР можем многое. От себя же скажу: очень хочется, чтобы вы поняли, написав эту Книгу, вы сделаете для нашей страны и для дела коммунизма гораздо больше, чем палеонтологией.
Что ж — как можно от такого отказаться? Если — а не верить услышанному нет никаких оснований — коммунизм там погибнет из-за какой-то ошибки. И в его воле сделать что-то, что может эту ошибку предотвратить. Иван Антонович Ефремов считал себя истинным коммунистом. Осталось прояснить еще одно.
— Один вопрос. Сколько мне еще осталось?
— А это, Иван Антонович, зависит только от вас — изрек Сталин — насколько будете свое здоровье беречь. Я должен был умереть в марте этого года. А у вас там это случилось в семьдесят втором, через девятнадцать лет. Но есть тут один метод — товарищ Смоленцев, ведь вы позаботитесь? — так что здоровье вам мы поправим. Ну и конечно, в госпитале вас обследуем, то есть бороться с вашими болезнями будем на двух фронтах сразу. Вы только творите, пишите.
Что ж — задача понятна. Тем более что идея написать книгу о далеком будущем уже посетила Ефремова больше двух лет назад, после прочтения двух десятков иностранных фантастических книг на эту тему, захотелось дать свой ответ. Однако же Лазарева, насколько знал Ефремов, прежде занималась кораблестроением, и вероятно, считает что процесс написания книги похож на проектирование корабля, а это не так. Даже для такой казалось бы простой работы, как отредактировать свою же книгу, нужно сначала собрать информацию, из самых разных областей наук, для точного соответствия написанного реальности — Иван Антонович делал это, записывая все нужное в специальные тетрадки. И на это уходит многократно больше времени, чем само написание книги — возможно даже, годы!
— С этим мы можем вам помочь — улыбнулась Анна — в будущем изобретут такую вещь как "интернет". Когда вы можете прямо с переносного телефона послать запрос в центральное хранилище информации, и сразу получить ответ по любой теме, исторические факты, научная информация, география, да практически все что угодно, за исключением секретов. У нас такого еще нет, но можем сделать некое подобие в ручном режиме. Вы ведь с Львом Николаевичем Гумилевым знакомы, в тридцать седьмом встречались, и в Ленинград ездили в прошлом году, там снова с ним виделись. А друга его помните, что тоже при этом был?
