— Дорогие товарищи из будущего и настоящего, — вздохнул Ефремов. — Если вы хотите раскрыть мне глаза на то, как ужасно общественное воспитание в странах капиталистического мира — то, например, Чарльз Диккенс уже замечательно сделал это гораздо раньше. Но какой смысл в этих ссылках? Отношение к рабочему классу в социалистических странах, например, тоже совсем не такое, как в капиталистических. И детей мы сейчас воспитываем совсем не так, как в девятнадцатом веке. Так почему вы, критикуя предположения о воспитании будущего, продолжаете его сравнивать исключительно с сегодняшним днем, причем выбираете непременно худшие примеры для сравнения?..
— Иван Антонович, мы живем здесь и сейчас. И воспринимать все вами написанное будут согласно сегодняшним критериям и нормам. А в недалеком будущем у нормальных людей мира "Рассвета" на слова "общественное воспитание" уже закономерная реакция, ну как бы у вас на "высшую арийскую расу" и "славянских недочеловеков". Поскольку там были случаи, когда детей изымали по принципу "больше галочек", и из семей нормальных, а не таких, где родители алкоголики и тюремные сидельцы. Реальная история — в селе дом сгорел, и восьмилетний мальчик из огня вытащил братика и трех сестер, за что его сам глава МЧС наградил медалью. А после и его, и остальных, в детдом, и родителям не отдают, "у вас условий для содержания детей нет, вы погорельцы". Так что я чисто по-человечески товарища Кунцевича отлично понимаю. И подобная же ювенальная юстиция будет в капиталистических странах и в нашем мире. Так зачем создавать нашей стране и коммунизму лишние трудности уже сейчас, провозглашая идеи, до которых мир еще не созрел? Идеи, которые будут опошлены, доведены до абсурда, испоганены и в конечном итоге использованы для взращивания нового фашизма. И учтите, что как мать, я своих детей уж точно ни на какое "общественное воспитание" не отдам!
Говорит это, и на Ефремова смотрит будто с сожалением — считает наверное, что с выбором ошиблась, в Тайну посвятив? Зато итальянка с ней рядом на Ивана Антоновича глядит волком, будто разорвать готова, Юрий Смоленцев ей даже свою ладонь на ее руку положил, чтобы успокоить.
— А как относились к обсуждаемому нами — читатели из пятидесятых годов мира Рассвета? — перебил ее Ефремов. — Раз уж вы говорите именно о сегодняшних критериях и нормах — то есть, современных советских. Было массовое недовольство общественным воспитанием в мире "Туманности", критика читателями именно этого момента?
— Откровенно ответить, Иван Антонович? — спросил адмирал — насчет пятидесятых годов, свидетелем не был, но кое-какую критику тех лет читал. Недовольства этим там не помню, хотя критиковали ваш роман много — но все за другое. А вот в мое время уже считали это самым слабым местом вашей теории, могу засвидетельствовать. В семидесятые-восьмидесятые, последние годы СССР, отношение к вашему миру "Андромеды" было скорее уважительным, но вот этот момент, с детьми, старались или вовсе не упоминать, будто и не было его, или писали в критике, ошибся классик, бывает. Ну категорически не вписывалось "общественное воспитание" в эпоху отдельных квартир и личных дач, когда "мое" считалось императивом. Можно это за "массовое недовольство" считать?
И добавил, чуть помолчав:
— Хотя можно и саму ту эпоху считать — как откат. После того, как нашим людям долго и принудительно навязывали общественное — а как пружина разжалось, то пошло все в обратную сторону, со страшной силой. Как например, старики, муж и жена, обоим под восемьдесят, обменивали жилплощадь, большую комнату на Петроградке, на однокомнатную квартиру в Красном Селе — и какая радость, "наконец свое, не коммуна, дожили". Это при том, что всю свою жизнь они у них это чувство "мое" вытравливали, никогда у них отдельного жилья не было, а все казармы, бараки, коммуналка — а вот, оказывается не вытравили, а лишь вглубь загнали.
— Ну вот видите — ответил Ефремов — выходит, что вы, на самом деле призываете к соответствию нормам и критериям если не мира Рассвета, где нет Советского Союза и социализма, то его прямого предшественника, когда все уже было заложено — не развитого коммунизма, а искривленного социализма. Что же касается сегодняшних норм, то вы, к примеру, знаете, что в Сибири и на Дальнем Востоке уже тридцать лет проводится именно политика общественного воспитания, схожая с той которую вы критикуете: детей отсталых кочевых народов, таких, как чукчи, конечно, с согласия родителей, в семь лет забирают в государственные школы-интернаты, где они живут и обучаются, встречаясь с родителями только на каникулах. Просто потому что невозможно иначе учить детей кочевников! Их семьи не способны дать им современное образование, а могут лишь научить той же жизни, которую отсталые кочевые народы вели веками. Конечно, семь лет — не один год, как в "Андромеде", но все-таки описываемая политика вполне подходит именно под те критерии, недовольство которыми вы высказываете. Однако наши советские граждане подобные методы обучения и воспитания детей отсталых народов только одобряют, ведь иначе дети вырастут неграмотными оленеводами, как и их родители. И действительно, исключительно благодаря такому подходу среди этих народов уже выросло новое поколение образованных современных людей! А вы — вы и в этом случае недовольны тем, что детей ради их образования разлучают с родителями в раннем возрасте? Считаете, что матери-чукчанки — не должны позволять забирать у них детей в интернаты до совершеннолетия?
— Семь лет не один год — произнесла Анна.
— Однако же, у меня сложилось впечатление, что ваше недовольство вызывает факт расставания маленьких детей с родителями вообще, и вы тут не видите большой разницы между годовалым и семилетним ребенком, — подхватил Ефремов. — Что как раз вполне понятно. Конечно, можно привести аргументы за то, что родители семилетних детей легче перенесут расставание с ними, чем родители детей годовалых, но, к сожалению, вся эта аргументация хорошо действует только, когда речь идет о чужих детях…
— Иван Антонович, а я и не буду скрывать, что мне очень трудно было бы расстаться со своим ребенком и когда ему исполнится семь, девять, десять лет. Но главная проблема все равно не в этом! Просто есть такие вот данные из будущего мира Рассвета: коллективное воспитание детей после выкармливания — прямой путь к их невротизации. На 8-м месяце жизни малыши начинают бояться чужих взрослых, а при разлуке с матерью в возрасте от года до трёх лет наступает печаль и отчаяние — почва для будущей депрессии. Даже замена матери другим лицом, прекрасно осуществляющим уход, не в состоянии быстро унять эту скорбь. А у вас — детей отдают на обучение в коллектив в возрасте года! После того, как ребенка год воспитывала мать — это будет для него психологическая травма! Да вы поймите, Иван Антонович, что такое этап социализации! Я уж столько педагогической и психологической литературы прочла. И говорю уверенно — в ранний период у маленького человечка закладывается основа жизни в обществе. Что есть не только он один, и внешний мир, который надо покорять, брать оттуда что хочется — но и другие люди в этом мире, интересы и желания которых тоже надо учитывать, просить у них, уступать. Это лежит вне капитализма или коммунизма — чистая биология. И никакой воспитатель тут родителей не заменит — накормить, обогреть и обеспечить чтоб выжил, сможет, а вот к этому приучить, нет! Проверено опытом — в названных выше примерах, воспитатели ведь старались, работали. И выходил организм с психологией не человека, а зверя, который просто не умеет иначе чем "хочу — и беру свое". К шести-семи годам это уже формируется, и не случайно даже в Спарте из дома в шесть лет забирали, а не в годик. Ну а что до чукчанок — так простите, основная масса советских людей живет не в чумах, охотясь на китов и моржей — а для того, чтобы работать на заводе, в НИИ или КБ, в колхозе, нужны совсем другие даже базовые навыки и знания, которые житель Москвы, или даже деревни под Рязанью, вполне получает дома, ну а для народов Севера приходится только так — хотя, конечно, и их родители любят своих детей не меньше нашего. Иван Антонович, я сейчас не только как мать, но и как ответственный советский работник говорю! Поскольку хорошо знаю наши реалии — когда вполне возможен дурной приказ сверху, или такая же дурацкая инициатива снизу, "идеал далекого будущего — воплотим сейчас". А вы же не просто книгу пишете, а Книгу коммунизма, образец для подражания, можно сказать!
