– Ну скажешь тоже! У всех бы такие были кривые, как у этой дамочки. Да еще в этаких дорогих босоножках на высоких каблуках и с дорогущим педикюром. Я еще тогда о своей дочери вспомнила.
– Ваша дочь тоже ходит на высоких каблуках? – уточнила Ася.
– Ходит, конечно, но не каждый день и не на даче. Однако я подумала не об этом, о чем-то другом, дай бог памяти… Ах да, вспомнила! Я подумала: не собралась ли эта незнакомка на своих высоченных каблуках идти пешком до электрички? У нас все пешие ходят без каблуков. Ну и постояла еще несколько минут, понаблюдала за ней.
– Она пошла в сторону платформы?
– Если бы! В машину села.
– Какой марки, не помните?
– Нет, конечно. Но машина была большая. Джип, наверное. А вот цвет уже не вспомню.
– А при чем здесь ваша дочь?
– Так мне номер машины бросился в глаза, потому как он точно соответствовал году рождения дочери, иначе я бы на него и внимания не обратила.
Ася даже расстроилась, так как номер машины, возле которой Мария Ивановна когда-то сфотографировала Копцову, состоял из трех цифр.
– И в каком же году родилась ваша дочь?
– Так в тысяча девятьсот девяностом и родилась. Номер, конечно, не совсем такой, всего три цифры: единица, девятка и еще одна девятка. А рядом-то буква «о», на нолик издалека похожая, и буква «г». Вот и выходит: тысяча девятьсот девяностый год. Такое вот интересное совпадение. И регион – три семерки, это я хорошо помню. Моя любимая цифра.
«Нет, – думала Ася, – это не случайное совпадение, а счастливый случай, что Елена Кузьминична разглядела номер машины».
– А вы не могли ошибиться? Ведь машина наверняка стояла далеко?
– Дальнозорким, голубушка, всегда удается разглядеть то, что не видно тем, у кого близорукость или даже нормальное зрение, – философски заметила Елена Кузьминична.
Ася попрощалась с полезным свидетелем и тут же позвонила Ростоцкому, умоляя узнать, кому принадлежит номер машины, а также попыталась напроситься на встречу в воскресенье, то есть на завтра.
– Это мой первый выходной за месяц, – услышала Ася глухой усталый голос Ростоцкого.
– И как вы его собираетесь провести?
– На рыбалку поеду.
– А можно я с вами?
– Нельзя. Рыба клевать не будет.
– Это почему?
– Она не любит молодых болтливых журналистов женского пола. Предпочитает молчаливых мужчин, отдыхающих от работы и от молодых болтливых журналистов женского пола.
Ася отключила сотовый. «Ну вот за что он со мной так? – думала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются непрошеные слезы. – Я же хотела обрадовать его новыми уликами, а он… А он устал как собака. И мечтает хоть одни день в месяц отдохнуть». Да и ей самой отдых не помешает. Как-то уж очень неадекватно Ася воспринимает своего будущего мужа, чего допускать никак нельзя. Но неужели она и в самом деле собралась за него замуж? А то!
Глава 15
Ася спала крепко и беспробудно, что называется, без задних ног. Еще с вечера она решила, что без продолжительного отдыха после столь длительных и весьма опасных приключений справиться с хлынувшей на нее информацией будет непросто. А потому воскресенье планировала провести в постели.
Тогда зачем не отключила сотовый, который сейчас издавал странные звуки озлобленного шмеля, запутавшегося в траве, и пытался душераздирающими воплями заставить Асю взять трубку? «Не забывай меня, не оставляй меня в беде, не говори, что все кончено…» – взывал к Асе голос Алекс Хепберн и был наконец не только услышан, но и понят. Ася подняла трубку:
– Кому же это неймется-то в такую рань?
– Фомушкина, – рассмеялся абонент на другом конце провода голосом Ростоцкого, – до сих пор спишь?
– Уже нет.
Ася разлепила веки и попыталась сфокусировать взгляд на настенных часах и глазам не поверила. Не может быть! Это семь тридцать утра еще или семь тридцать вечера уже? Она снова закрыла глаза.
– А мне представлялось, что ты ранняя птичка. Та, что долго и сама не спит, и другим не дает.
– Как ваша рыбалка? Похоже, вы на ней ни свет ни заря?
– Да вот сижу, ужу.
– И как – клюет?
– У меня по-другому не бывает.
Ася слушала глухой хрипловатый голос и представляла, что Ростоцкий сейчас лежит рядом и они беседуют о чем-то сокровенном, понятном только им двоим. А она ласково гладит его по лицу, по непокорным жестким, словно у волка, русым волосам с легкой проседью, целует в еле заметные морщинки в уголках улыбающихся губ и трогательные, видимые только ей, ямочки на щеках.
– А ты не хочешь ко мне присоединиться? Кто знает, может, золотую рыбку поймаешь?
– Моя золотая рыбка – ты! – мечтательно произнесла Ася с закрытыми глазами. – Только тебя хочу поймать в свои сети. Потому что никто, кроме тебя, не сможет выполнить мои самые сокровенные желания.
– Ася, ты, кажется, еще не проснулась?
Вот и первый результат ее смелости – назвал наконец по имени. Надо немедленно закрепить успех.
– Меня сейчас только одна рыбка интересует – та, что сейчас со мной беседует по телефону.
– Никак ты и в самом деле еще не проснулась.
– Это у тебя глаза закрыты, раз ты не видишь, как же я люблю тебя! – вздохнула Ася, чувствуя как по сердцу разлилось блаженство, и тут же отключила телефон, словно боялась, что Ростоцкий немедленно примется убеждать ее в обратном.
Ася открыла глаза. Какой же он сухарь, бобыль, волк-одиночка, которому никто не нужен… Что она мелет?! Неужели и в самом деле не проснулась? И ей снится, что она в такой вот странной манере объясняется ему в любви! Ну не могла же она в реальности сморозить этакую глупость?! Нет, конечно! Значит, все еще спит.
Только никакая это не глупость! То, что из сердца вырвалось, никак по-другому и назвать-то нельзя, как любовью. И пусть теперь хоть голову себе сломает, хоть мозги набекрень вывернет, думая над ее словами, но оставить такое признание без внимания уже не сможет. Потому что он честный и порядочный человек. Раз так, то, выслушав признание в любви, должен теперь на Асе жениться!.. Неужели она беспросветная дурочка, если открылась такому бесчувственному чурбану? И все же как легко на душе!
Ася только представила, как Ростоцкий отвечает на ее чувства, и тут же уснула, пока чары фантастической реальности, так похожей на прекрасное сновидение, не развеялись и не превратились в действительность – непредсказуемую и порой ужасно жестокую.
Ближе к обеду она открыла глаза и почувствовала, что не зря себе предоставила возможность выспаться, изгоняя из организма и растворяя во времени остатки яда, которым ее угостила бывшая свекруха Марианны Копцовой. Уплетая любимые пельмени, она проверила пропущенные звонки.
