Дьюи подался вперед, схватившись за спинку отцовского сиденья.
– И с чего все началось? – И тут перед его мысленным взором встала жуткая картина: люди в белых балахонах, пылающие кресты, улюлюканье. – Это же не было… Это не…
Отец понял, о чем подумал сын.
– Нет-нет, ничего такого не было.
– В газете писали, он сам поджег дом. Честно! – Димфна подпрыгивала на сиденье, точно маленькая девочка.
– Сам поджег? – Дьюи всплеснул руками. – Но теперь ты точно шутишь!
– Нет, дорогой, об этом писали в газете. Но они не уверены. С тех пор никто не видел ни Такера, ни Бетры. Правда, и я не могу поверить, что он сам поджег свой дом.
– А я могу! – сухо заявил отец. – Я уверен, что это он и поджег.
– Откуда ты знаешь? – Дьюи навис над отцовским плечом.
– Все очень запутано, сын. И я бы хотел поговорить об этом, когда у нас будет больше времени.
Прежняя неприязнь вспыхнула в душе Дьюи:
– Черт возьми, ты всегда так говоришь! У тебя никогда не было времени ни для чего!
Мать бросила на сына озабоченный взгляд, снова увидев стычку с отцом, грозившую перерасти в очередной скандал.
– Дьюи, не думаешь же ты, что отец сказал бы…
– О мама, когда ты повзрослеешь? Он всю жизнь отнекивался, ссылаясь на нехватку времени!
– Но теперь все по-другому, дорогой!
– Что по-другому? – воскликнул Дьюи. И вдруг поймал себя на мысли, что затеял спор с матерью, которая ни с того ни с сего принялась защищать отца. В прошлом, когда споры разгорались между родителями, Дьюи всегда вставал на защиту тихони-мамы. – Ладно, может, так и есть, но я сам в этом разберусь!
Тут подала голос Димфна:
– Интересно, как?
– Сам поеду туда и спрошу, поговорю с кем-нибудь. Вот как! – Простой вопрос сестры он воспринял как вызов.
– Если хочешь, можешь взять машину, – предложил примирение отец.
– Нет! – его ответ прозвучал слишком грубо. – Не надо, спасибо, я съезжу туда на своем велике. Я… Я два дня просидел сиднем. – Он помолчал и добавил: – Но все равно спасибо.
Отец кивнул.
Никто больше не промолвил ни слова.
Дорога расширилась. Они проехали мимо двух негров. Нагруженные своим скарбом, они брели в сторону Нью-Марселя, поднимая ногами пыль. Когда они поравнялись с ними, Дьюи вроде бы узнал в них жителей Саттона, но машина мчалась так быстро, что он не был уверен.
Димфна Уилсон
Вчера я возвращалась из школы и заметила кое-что странное. Вчера была пятница. Я хожу в школу в Нью-Марселе, это школа мисс Бинфорд. Она ужас какая эксклюзивная.
Да, так вот, я села в автобус у вокзала – занятия у нас закончились рано, был полдень, – и заметила, что там – тьма-тьмущая цветных. Ну, то есть несколько сотен. Но я тогда об этом как-то не сильно думала. А когда автобус въехал в Саттон, там тоже была толпа цветных. Они стояли перед верандой магазина мистера Томасона с чемоданами. Я сошла с автобуса, а они все в него сели.
Я говорю об этом только по одной причине: потому что в последние пару дней, особенно после пожара, я часто думала об одной своей знакомой цветной, о Бетре Калибан. Я вспомнила, как она в первый раз пришла к нам работать и как потом вышла замуж за Такера и еще о многом другом думала.
Я все хорошо помню, потому что у меня тогда был такой период в жизни, когда все что-то символизировало и каждую секунду, как мне казалось, я принимала критически важное и судьбоносное решение. Все девочки такие в возрасте пятнадцати лет, а именно столько мне было тем летом. Дело было два года назад, если говорить точнее.
Бетра пришла к нам работать, потому что миссус Калибан, мать Такера, делала у нас всю работу по хозяйству. Старый Джон уже ни на что не годился. Думаю, ему было под восемьдесят, не меньше. И Такера не заставишь прибираться в доме. Не то чтобы он отказывался, просто никто не смел его просить об этом. Он мог прийти в дом, перенести тяжелые вещи, но ничего больше он не делал. Все время торчал в гараже. В общем, мама решила, что миссус Калибан нужна подмога, и она позвонила в агентство.
Первую женщину они прислали в среду, но она никому не понравилась, и к вечеру четверга ее уже не было в помине.
А утром в пятницу, когда позвонили в дверь, я сидела в гостиной и ждала подружек – они должны были зайти за мной. И я крикнула в сторону кухни, что это – за мной, и побежала открывать.
– Здравствуйте, – с улыбкой сказала она, – я – Бетра Скотт. Я пришла устраиваться на работу горничной.
Я обалдела. Девушка совсем не выглядела как горничная. Горничные все толстые, с очень черной кожей, и у них сильный негритянский выговор.
Я буркнула что-то вроде:
– Я Димфна… Уилсон, – и снова оглядела ее с ног до головы.
Она была высокая – это первое, о чем я подумала, глядя на нее: почти шесть футов роста (на каблуках, как она потом сказала, в ней было шесть футов и полтора дюйма) – и стройная. Думаю, стройная и гибкая – так лучше всего можно описать ее фигуру. Волосы у нее были темно-рыжие, как застарелая ржавчина, прямые и блестящие, чуть волнистые, коротко подстриженные. На ней был светло-серый летний костюм, простая белая блузка и ужасно миленькие черные туфельки. Глаза – большие и карие. Она была красивая – и я полюбила ее в первый же момент, как только увидела. Она не просто не была похожа на горничную, она даже не была похожа на цветную, ну, кроме носа. Она с виду была молоденькая, и, когда улыбалась, ее глаза тоже улыбались и лицо казалось счастливым.
Так я стояла и смотрела на нее и тоже улыбалась, потом пригласила войти и сказала, что схожу за мамой. Я впустила ее в дом и закрыла за ней дверь. Мне хотелось сказать ей что-то важное, но не знала что, и я побежала через холл на кухню, где мама пила вторую чашку кофе и обсуждала с миссус Калибан, какие закупки надо сделать на неделю. Я сказала маме, что пришла девушка наниматься горничной. Я уже собралась было добавить, что она совсем не похожа на горничную, но не закончила фразу.
Мама заметила, как я сконфузилась.
– Что не так, милая?
– Ничего. Но она… О, ты сама увидишь! Пойдем! – И я пошла обратно через холл, где Бетра терпеливо ждала у двери. Когда мама подошла к ней, я заметила, что она тоже немного опешила, но ей удалось справиться со своими чувствами гораздо лучше меня.
– Я – миссус Уилсон. Давайте пройдем на кухню, выпьем по чашке кофе и поговорим. – Она протянула руку. Бетра сняла белые перчатки, и они обменялись рукопожатием.
– Я Бетра Скотт, миссус Уилсон. Очень приятно. – И девушка снова улыбнулась. У нее была чудесная улыбка.
– Берта?
– Нет, мэм, Бет-ра, – произнесла она по слогам.
