– Мисс Димфна?
– Бетра! Что такое?
– О, Ди! – Она подошла ко мне и обхватила, припала к моему плечу и разрыдалась еще больше. Я была удивлена. Она всегда казалась мне сильной, и она всегда знала, что делать, когда что-то было не так, но сейчас она вела себя совсем не так, как обычно. Я обняла ее и похлопала ладонью по спине. Через какое-то время Бетра перестала плакать, выпрямилась, но дрожала всем телом. В темноте я разглядела только ее заплаканное лицо. Она смотрела на меня.
– У меня молоко пропало! – И она опять расплакалась, и я снова ее обхватила, и держала долго, пока она не перестала плакать и не начала рассказывать, что случилось.
Но при этом она рыдала, и вся тряслась, и говорила ужасно сбивчиво. И вот что она мне поведала. Такер ей никогда ничего не рассказывал. Он делал массу странных, необъяснимых вещей и никогда их с ней не обсуждал и не говорил, почему он так поступает. Он купил у папы ферму, но Бетра была уверена, что он и не собирается становиться фермером. Он задумал что-то совсем другое, и она не знала что. Она даже засомневалась, знает ли он сам, чего хочет. Он не обдумывал своих поступков загодя, а просто их совершал. И это ее ужасно смущало, и беспокоило, и печалило, вот почему у нее пропало молоко.
Выложив мне все, что было у нее на душе, она немного успокоилась. Встала и пошла за пепельницей, чиркнула спичкой, но пламя так дрожало, что она никак не могла зажечь сигарету. Она выругалась и засунула сигарету обратно в пачку.
– Мне не нужно такое отношение, Димфна. – Тут она рассвирепела не на шутку. – Ты думаешь, это в первый раз? Нет! Но уж точно в последний!
Потом она рассказала мне еще об одном случае, когда они только-только поженились и она повела его знакомиться со своими подругами из колледжа. Когда она начала рассказывать, я вспомнила тот вечер, потому что я сама слышала, как они тогда подъехали по гравийной дорожке к дому, и после того, как он выключил мотор, она ему сказала:
– Ну почему ты себя так вел? Зачем ты поставил меня в такое неудобное положение?
Кажется, он не ответил. По крайней мере, я не слышала, чтобы он произнес хоть слово. Просто до моего слуха донеслись звуки шагов – две пары ног шли по гравию, и он хрустел у них под подошвами, как ломающийся лед.
И потом Бетра сказала:
– Я же просто хотела доллар. Ты бы мог дать мне доллар!
– А я не хотел, – наконец произнес он.
– Ну, это-то ясно! Но даже если ты не согласился с ним по поводу Общества, ты бы мог дать ему доллар, раз я тебя об этом попросила.
– Это бессмысленно, – сказал он. И, услышав его слова, даже я разозлилась. Полагаю, муж должен выполнять просьбы своей жены, если она его просит.
И теперь Бетра рассказала мне про тот случай.
– В тот вечер я совершила жуткую ошибку! Ты себе даже представить не можешь! Не надо было его брать с собой. Знаешь, что он там учудил? Я потеряла чуть ли не всех подруг, которые у меня есть… были.
Она встала и стала ходить взад-вперед по кухне.
В тот день ее подруги пригласили их на вечеринку.
– Такер не хотел ехать. Мне буквально пришлось уламывать его. Я заставила его поехать, а он учудил такое. Димфна, я знаю, у него нет образования. Но, честно говоря, я им горжусь. И мне просто хотелось, чтобы они его увидели.
Пока она рассказывала, что там произошло, я представила себе всю картину: она не уточнила, как это все случилось, а только сказала, на какой почве. Я достаточно долго прожила рядом с Такером и знала, что он может сказануть, и каким тоном, и как он смотрит, говоря то-то и то-то. Но в тот момент я удивилась, потому что не отдавала себе отчета, как много я знаю про него. Я никогда не думала, что, подобно Дьюи, так много внимания обращаю на него.
Но я все про него знала. И представила себе, как они сидели там и разговаривали о вещах, которые, по моему разумению, обычно обсуждают студенты колледжа: ситуация в мире, старые преподаватели. И Бетра сказала, что студенты колледжей для цветных всегда затрагивают расовую проблему. И один из присутствующих сказал, что он – член местного отделения Национального общества по защите прав цветных и хочет воспользоваться случаем и выбить членство. А Бетра сказала, что ее членская карточка просрочена, но она даст ему доллар, и пусть он пришлет ей новую карточку. Она взглянула на Такера, который сидел тихо, не проронив ни слова с того самого момента, как она его представила. И когда она мне это рассказала, я живо представила себе, как он сидит молча в кресле, выпрямившись, сложив руки на коленях, а огоньки гирлянды отсвечивают от его очков, так что его глаз не видно, и он весь такой маленький, жалкий…
– Такер, будь добр, дай мне, пожалуйста, доллар, – говорит Бетра.
А Такер сидит со злобным лицом и отвечает:
– Не дам.
И я представила себе, как все студенты с удивлением медленно переводят на него взгляды, но не желая выказать своего изумления, а потом мельком смотрят на Бетру и отворачиваются, наверняка думая про себя: вот бедняжка! Вышла замуж за скрягу!
И я сама вспыхнула от стыда, точно это случилось со мной, и поняла, как ей в тот момент было неловко.
А она ему сказала:
– Прошу тебя, милый, дай ему доллар. Обществу нужна помощь, а я верю в их дело. Я тебе верну, когда мы вернемся домой.
Бетра решила, что он правильно беспокоится о деньгах. Ее знакомые могли бы это понять, ведь им всем приходилось экономить на всем, чтобы сводить концы с концами и оплачивать свою учебу.
Но дело было не в деньгах! Такер имел в виду совсем другое. Потому что он полез в карман, выгреб оттуда все деньги – по ее словам, там было около двадцати долларов – и протянул ей на глазах у всех, и все были и сами смущены, и за нее им стало неловко. А он заявил:
– Не надо мне возвращать деньги. Это все, что у меня есть. Но только не давай ему денег за кусок картонки!
Вот что ее так расстроило. Она наклонилась ко мне – ее глаза были злые:
– Какой же он гадкий. Ди, он иногда такой прижимистый, просто кошмар! Но все мои знакомые и я тоже – мы верим в это Общество. Мы считаем, что они делают большое дело и делают его хорошо. Но он взял и так вот оценил их деятельность… назвал куском картона. Вряд ли ты сможешь понять, что я чувствую. – Она пристально посмотрела на меня.
Но я поняла. Я не часто думаю о расовых проблемах, и тогда уж точно не думала, но я знаю, что в будущем году поеду учиться в колледж на север, как Дьюи, и там будут цветные, и я с нетерпением жду нашей встречи, потому что Дьюи говорит, что общение с ними – это тоже своего рода образование. Но Бетра совсем не об этом говорила. Она была удивлена и оскорблена, увидев, что он ни в грош не ставит то, во что она так сильно верила.
А потом, сказала она, тот человек, который попросил дать ему доллар, сказал Такеру, что это не просто кусок картона, что Общество защищает права Такера и права всех цветных.
