– Можно отвлечь вас на минутку, сэр?
– Входи!
Дверь открылась, и он вошел: щуплый, темнокожий, в шоферском костюме – белой рубашке и узком черном галстуке. Он был похож на ребенка, изображающего гробовщика. Свою черную фуражку он сжимал обеими руками перед собой. Настольная лампа бликовала в его очках, отчего его глаза казались огромными плоскими золотыми кругами.
Я уже полез в карман за бумажником, уверенный, что ему нужна наличность для покупки бензина, масла или что там ему было нужно еще для машины – обычно я не трачу время на лишние вопросы: он просто называет сумму.
– Да, Такер, ты что хочешь?
Я раскрыл бумажник, достал из зажима банкноты и уже приготовился отсчитать нужное количество.
– Я хочу семь акров вашей земли, – проговорил он грубовато, но такая уж у него манера. Он шагнул вперед, прикрыл за собой дверь и теперь стоял посреди комнаты, обратив на меня свои сияющие круги, за которыми я не видел ни его глаз, ни их выражения. – Семь акров земли на бывшей плантации.
Я удивился:
– Зачем это тебе?
Я убрал бумажник в карман и откинулся на спинку кресла, глядя в два сияющих солнышка на лице Такера, пытаясь разглядеть за стеклами его глаза.
Он стоял, не шелохнувшись, словно черная статуя миниатюрного размера.
– Хочу заняться фермерством.
Этот простой ответ почему-то показался мне отговоркой. Было бы несправедливо уличить его во лжи, но все же мне хотелось знать, что у него на уме.
И я решил подтрунить над ним. Может, это сподвигло бы его на откровенность:
– Ты и фермерство? Да ты не знаешь, что это такое. Ты же ничего не смыслишь в этом деле.
Он коротко кивнул, признавая справедливость моих слов:
– Но я хочу попробовать.
Такер по-прежнему не шевелился, стоя неподвижно и прямо, словно неживой.
Моя насмешка не сработала, и я решил изобразить из себя заботливого хозяина:
– Присядь, Такер.
Его не надо было просить дважды. Он прошел – точнее сказать, промаршировал – к моему письменному столу, сел на стул и замер, выпрямив спину.
– Откуда у тебя деньги? – спросил я и, уперев локти в столешницу и сцепив пальцы, опустил на них подбородок.
– Накопил. Дедушка оставил немного. – Мой вопрос вызвал у него раздражение, ему не хотелось, чтобы я его изображал сердобольного папочку. – Так вы продадите мне землю?
– Не знаю. – Возможно, надо было просто ему ответить: да или нет, но вдруг мне почудилось, что я – персонаж пьесы: у меня есть текст моей роли, у него – тоже, и нам нужно обмениваться репликами, чтобы пьеса могла двигаться дальше по заранее придуманному сюжету. – Это земля, которую когда-то застолбил для себя Дьюитт Уилсон. И никто с тех пор не владел ни пядью этой земли. И я не уверен, что ты вправе быть ее первым владельцем.
Он кивнул и привстал. Это тоже было своего рода демонстрацией.
– Хорошо, сэр.
Теперь мне по логике моей роли надо было его остановить. Что я и сделал:
– Погоди, Такер. Возможно, я сделал поспешный вывод. Что ты планируешь делать? – Я откинулся на спинку кресла, изучающе глядя на него. Теперь я мог разглядеть его глаза, но они ничего не выражали, как и сияющие круги раньше.
– Что значит планирую? Я вас не понимаю, сэр.
– Какой твой план? Чем именно ты планируешь заняться на этой земле? И зачем тебе наша земля? Почему бы тебе не купить землю еще у кого-нибудь?
– Я просто хочу заняться фермерством. Вот и все.
– А что будешь выращивать?
– Да все подряд. Кукурузу, хлопок, что обычно выращивают на фермах.
– Но почему ты пришел именно ко мне? – Я подался вперед и сжал кулаки. Очень странно. Эта пародия на драму захватила меня, и мне даже стало интересно, во что она выльется. – Должен тебе сказать, что мы никогда никому не продавали эту землю. Так почему мы должны продать ее сейчас?
Он смотрел на меня и молчал.
– И почему именно участок на плантации? У нас есть земля южнее города. Та земля лучше.
Его губы едва заметно зашевелились:
– Мне не нужна та земля. Ну так что, вы продадите мне участок земли на плантации? – Он говорил раздраженно, почти злобно.
Наверное, я все же слишком южанин, потому что его чуть ли не хамоватый тон меня задел, и я прикрикнул:
– Ты бы последил за языком, Такер! А то у тебя будут серьезные неприятности.
И он тотчас ответил – так, что заставил меня устыдиться своих слов:
– А мы сейчас разговариваем не как белый и черный. Сейчас у нас другой разговор, мистер Уилсон.
Я ощутил жуткую усталость – и сдался:
– Разве ты не понимаешь, Такер, если я решу продать тебе нашу землю, то для этого должна быть какая-то веская причина. Понимаешь, я не могу просто отдать ее тебе. И подозреваю, что, даже если бы я предложил, ты бы отказался. Ты же хочешь за нее заплатить. – Я свернул разговор на финансовые рельсы и добавил: – А мне нужно быть уверенным, что ты сможешь соблюсти график платежей.
– Не будет никаких платежей. У меня уже есть нужная сумма.
– Откуда ты знаешь? Я же еще не назвал тебе цену.
– У меня есть деньги, чтобы купить двадцать акров. И, кроме того, вы же знаете, что вас устроит любая цена, какую я предложу.
После этих слов мы глядели друг на друга, кажется, бесконечно.
– Я-то знаю, но и ты скажи вслух, чтобы я это услышал, Такер. Это важно, чтобы я услышал. – Я чуть не умолял его.
Он кивнул:
– Я хочу эту землю на плантации, потому что там работал первый Калибан, и пришло время нам самим владеть этой землей.
– Что еще? – Я с волнением подался вперед.
Но он меня разочаровал:
– Не знаю. Когда я там окажусь, я узнаю. А пока могу сказать, что мой ребенок не будет работать на вас – и точка. Он будет сам себе босс. Мы слишком долго работали на вас, мистер Уилсон. Однажды вы пытались нас освободить, но получилось не очень, и теперь нам надо самим себя освободить.
Я выпрямился и стал рассматривать бумаги на столе.
– Сколько ты намерен заплатить, Такер?
Мы начали обсуждать цену. Такер назвал сумму своих накоплений, чего, как он и сказал, хватило бы на покупку по меньшей мере двадцати акров.
Я развернул карту земельного участка и указал ему на эти семь акров.
Такер кивнул:
– Вот эту землю я и хочу.
– Почему?
Между нами вдруг возникла доверительность и близость, как никогда раньше. Мы пришли к весьма странному соглашению, которое я не до конца понимаю, разве что я решился на нечто, что всегда хотел сделать, и это было примерно то самое, чему я надеялся стать свидетелем еще лет двадцать назад. А Такер осознал, что в его жизни что-то идет не так, и он пытался все исправить. Мы просто помогли друг другу добиться того, к чему каждый из нас по отдельности стремился.
