Гриша дошел до того, что стал прикидывать, с кем бы отправиться в Италию. Не обязательно с девушкой, можно и с каким-нибудь нормальным парнем. Листал адресную книгу и долистался до записи «Веник».
Веник был его старинным другом. Когда-то они вместе ходили на идиотский танцевальный кружок и вместе срывали там занятия. Грише было одиннадцать, Венику – тринадцать; мамам хотелось, чтоб они танцевали, а им хотелось, чтоб их оставили в покое. А если Венику чего-то хотелось, он видел цель и не видел препятствий. Так что из кружка их с треском выгнали на второй день, и они остались лучшими друзьями. А потом Веник уехал с родителями в Новосибирск, отца круто повысили, и пацаны продолжили общаться в сети.
Гриша проверил – Веник был в скайпе. Он нажал кнопку вызова…
А вечером ошарашил родителей новостью: в Италию он не хочет, а хочет смотаться на недельку к Венику в Новосибирск. Нет, Асю туда лучше не тащить – перелет слишком долгий. Да и там летом вообще… Комары, гнус…
– Пусть развеется, – сказала тетя Вероника Асе, когда они остались вдвоем. – А Вениамин – мальчик хороший… хоть и шебутной. Отец у него большая шишка. Там за Гришей присмотрят, не волнуйся.
Двадцать четвертая неделя. Возвращение
– Поздравляем! – сказал официальный голос в трубке. – Вы поступили на бюджетное отделение! – На мгновение голос стал неофициальным: – Можете похвастаться родителям!
Гриша поблагодарил, узнал, что нужно срочно прислать оригинал аттестата, и отключил телефон.
Хвастаться родителям…
Для начала придется рассказать им, что в Новосибирске он неделю не только с другом зависал, но и подал документы в Технический университет. Это Веник круто придумал. Если Гриша поступает, то у него железная причина свалить из дома за тридевять земель. В прямом смысле слова. А в свой местный вуз Гриша документы подавал исключительно для маскировки. Осталась самая малость – рассказать об этом родителям. А главное – Асе с ее бессмысленным ребенком.
Гриша малодушно решил, что до сентября время есть, а там он просто поставит всех перед фактом.
И сразу уедет.
И не придется разбираться с Асей. А вместо этой дуры Влады найдет себе кого-нибудь нормального. И все будет зашибись!
На радостях он даже не стал шляться по городу, как обычно, а пошел домой.
Дома была только Ася. Увидев Гришу, привычно набычилась, готовая вынести очередную порцию раздражения. Но Гриша улыбнулся, сел рядом и обнял ее:
– Ну, как ты?
– Норм, – ответила Ася и стала потихоньку оттаивать.
– Слушай, – Гриша поцеловал ее в шею, – а я читал, что сексом можно заниматься до тридцать шестой недели…
* * *
Алексей Ульянович получил от менеджера Валеры деньги и тщательно пересчитал. Неделя была хорошая. Наконец закончились выплаты за те побитые машины.
Алексей невольно улыбнулся, вспомнив, как он впервые уселся в новенький «Меган», газанул – и въехал в такой же новенький «Логан».
– Вы чего? – среагировал на улыбку менеджер.
Алексей понял, что пора задать вопрос, который его давно мучил.
– Слушайте, Валерий, – начал он осторожно, – а почему вы меня все-таки взяли? Я же вам две машины в первый же день… попортил.
– Если бы мы вас выперли, – теперь менеджер тоже улыбался, – кто бы ремонт оплачивал?
– А если серьезно? Я же видел, как вы отшиваете опытных водителей… Со стажем работы в такси…
Валера чуть повернул голову набок, но улыбаться не перестал. Несколько секунд рассматривал собеседника, как забавную зверушку. Или геологический курьез. Алексей уже пожалел, что спросил.
– Вы, Алексей, – наконец сказал Валера, – у нас просто хрестоматийный случай. Мы новеньким всегда про вас рассказываем. И объясняем: «Водитель он, может, и не самый гениальный, зато мотивирован по самое не могу. Работы нет, жена есть, да еще и дочка беременная».
Алексей мысленно отругал себя, что, стоя над побитыми машинами, вывалил всю правду-матку. Но ему тогда очень нужна была эта работа!
– А вот эти все профи, которые пришли с растопыренными пальцами, – продолжал менеджер, – у них мотивация слабая. Работать будут немного и, скорее всего, быстро свалят. Какой смысл на них время тратить? Так что, Алексей, вы у нас нечто вроде наглядного пособия.
Убедившись, что собеседник загружен, Валера вернулся к компьютеру. Лицо его сразу стало жестким, почти свирепым. Алексей развернулся и вышел, продолжая думать над его словами.
* * *
– Что случилось? – спросил Гриша.
Комната была перевернута вверх дном. Посреди развала сидела мама, а рядом на диванчике Ася.
Гриша споткнулся о коробку с лекарствами и чуть не наступил в ящик со своими детскими рисунками.
Лицо у мамы было трагическим, у Аси уставшим.
– Аттестат пропал! – сказала мама. – Я точно помню, что он лежал в папке с документами, я сама его туда положила!
Гриша таки наступил на аптечку, под ногой что-то хрустнуло.
– Зачем он тебе? – спросил он.
– Позвонила тетя Валентина, она в приемной комиссии, напомнила, что нужно принести твой оригинал аттестата. Два дня осталось. Я бы завезла завтра…
– Я сам завезу, – сказал Гриша.
Оригинал он еще неделю назад отправил курьерской службой в Новосибирск.
Мама тем временем взяла себя в руки и развела бурную деятельность.
– Ладно, завтра прямо с утра я поеду в школу и попробую взять дубликат, главное, чтобы секретарь был не в отпуске. И нужно заставить отца машину перетряхнуть. Может быть, пока возили документы, выронили? Или я его в ксероксе забыла? Гриша, ты не переживай, мы все успеем!
– Да я и не переживаю, – вяло ответил Гриша и ушел в комнату, которая раньше была его.
На столе стояло несколько бутылочек с лаком, на стуле валялся лифчик, а под кроватью рассыпалась пачка каких-то салфеток. Или прокладок?
Гриша взял в руки лифчик и понял, что сейчас его порвет. Раньше этот предмет одежды у него такого раздражения не вызывал. Еще пару лет назад он мечтал подержать его в руках. Дурак был.
– Ася! – рявкнул он. – Ты когда научишься вещи за собой убирать?
Мама в соседней комнате обидно фыркнула.
– Это тебе месть, сынок, – сказала она, – за все!
Ася пришла, забрала лифчик и кинула его в шкаф. В Гришин шкаф. Теперь у него осталось только три полки, а остальные были завалены непонятным барахлом.
Гриша пытался сдержаться, но не смог.
– А можно аккуратно сложить? – поинтересовался он.
Мама, которая появилась на пороге комнаты, засмеялась. Гриша бы даже сказал – заржала.
