Она требовательно протянула руки к девочке:
– Как ты ее держишь? Дай сюда!
Лариса бережно прижала к себе маленькое тельце. Девочка уперлась в холодную поверхность куртки и недовольно сморщилась.
– Какие мы! – обрадовалась Лариса. – С характером! Я назову тебя… Ника! Богиня победы!
– Ася звонила, она…
– Она жива? – перебила Лариса. – Не в полиции? Не в борделе?
– Нет, она в Смоленске. Даже нашла где жить. Но я считаю, мы должны…
– У ти мое золотце, – перебила его Лариса. – Ты чего такая недовольная? Голодная? Не кормил тебя этот изверг? Алексей! Чего стоишь! Грей смесь, будем ужинать!
Триста девятая неделя. Снова борщ
Ася с трудом вошла в квартиру. Она вообще все делала с трудом; последнюю неделю она не могла ничего: ни ходить, ни сидеть, ни лежать. Она задыхалась, у нее постоянно болела голова, живот, спина, а недавно стали неметь руки. С тех пор как Сергей поставил ей фингал.
Ася жила у Виталика пять лет. Она честно ждала, когда он наконец признается в своих чувствах. Дом ему драила! Разводы с нержавейки убирала специальными тряпочками! Уют ему наводила! Готовила! Старалась быть как тетя Вероника – чтоб ногти всегда накрашены, а за завтраком яичница в цвет чашки. Если посчитать, сколько стоит круглосуточная домработница такого уровня, то Виталик ей сильно недоплачивал.
А он вместо признания в любви все время нудил о том, что она должна получить образование или хотя бы читать. Подбирал для нее книги. Ася даже открыла пару штук. И тут же закрыла.
Короче, он сам виноват, что у нее случилась любовь с Сергеем. Сергей просто шофер. Но он нормальный, живой мужик. А она живая женщина. И когда узнала, что беременна, обрадовалась. Она-то помнила, что это фигня и никаких проблем. И сразу рассказала Сергею. А он тут же от Виталика уволился.
И понеслось. Первые два месяца Асю рвало, а потом она стала набирать вес и отекать. Виталик терпел, потом нанял ей помощницу. Потом он нашел Сергея и потребовал, чтобы тот забрал к себе беременную женщину, потому что ей нужен уход. Пришел Сергей и молча дал Асе в глаз. Оказывается, у него была невеста. И Ася в его планы не входила.
И тут Ася сорвалась. Наорала на Виталика, потому что он сломал ей жизнь. Наверное, она наговорила лишнего, потому что на следующий день ее сумки стояли упакованными у входа в дом, а помощница вежливо попросила вернуть все ключи. Отдельно в файле лежало Асино свидетельство о рождении.
Как выяснилось, Виталик с самого начала знал, что она пришла к нему несовершеннолетняя. Он встречался с ее отцом, и тот отдал ему все документы. Почему отец не сдал ее тогда с потрохами, Ася так и не поняла. Сама она давно привыкла к версии, что ее первый ребенок умер.
Впрочем, отец никогда ей не отказывал. Не отказал и сейчас. Выслушав ее рыдания, он сказал только одно слово:
– Приезжай.
И вот она дома. Отец, когда увидел Асю, охнул. Она с трудом вытащила отекшие ноги из туфель.
В квартире мало что изменилось. Только диван в гостиной перетянули. Но он, наверное, протерся до дыр. И переклеили обои в ее комнате. Розочки сменили гвоздички. Но разница не бросалась в глаза, новые обои выглядели блеклыми и потертыми. И везде валялись игрушки. Асе казалось, что она помнит и эти игрушки. Не помнила она только пятилетнюю девочку, которая сидела в центре комнаты.
– Можно, я лягу? – жалобно спросила Ася.
– Ты кто? – спросила девочка.
– Никонька, это твоя… – начал папа.
– Сестра старшая, – закончила Лариса.
– Сестра? – удивилась Ника. – А чего такая толстая?
– Дура потому что, – буркнула Лариса.
Ася попыталась прилечь, но Ника вскочила и схватила ее за руку.
– Это моя кровать! – возмутилась она. – А ты иди спать в свою!
– Это моя, – обиделась Ася.
Ей было так плохо, что она готова была придушить эту мелочь, которая опять влезла в ее жизнь.
– Это моя комната! – сказала Ника и уперла руки в боки. – Иди отсюда!
– Сама иди! – огрызнулась Ася. – Я на этой кровати всегда спала!
– Так, заткнулись обе! – скомандовала Лариса. – Что одна, что другая. Эгоистки обе! Ася, иди в ту комнату, я тебе постелила. Будешь там жить пока…
Ася легла на свежезастланную постель прямо в одежде. Вид у нее был такой, что даже мама ничего не сказала. Еще громче вздохнула и вышла. Папа задержался, хотел сесть рядом, но передумал и тоже молча вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.
– Давай уже поужинаем наконец, – донеслось до Аси, – сколько можно ждать! Покорми Нику!
– А сам не можешь покормить? – возмутилась мама.
– Я не знаю чем.
– Не знает он… Целая кастрюля борща! Поставить на плиту и разогреть – это проблема?
– Мама, ну давай уже свой борщ! – заныла Ника.
«Жизнь – борщ!» – вспомнила Ася.
И закрыла глаза.
Часть 2. Грабли сансары
Глава 1. Все пропало
Грише нравилась работа ремонтника. Особенно первая фаза – диагностика. Каждый раз шарада, которую нужно разгадать. Большинство шарад оказывались элементарными обрывами контактов («Электроника – наука о контактах»), но иногда приходилось поломать голову.
Именно с такими поломками и работал теперь Гриша. После того как он получил диплом Новосибирского технического, хозяин фирмы и друг детства Вениамин Глаголев (в миру – Веник) сделал его завотделом. Теперь банальные поломки исправляли стажеры из числа студентов, а Грише отправляли всякие загадочные глюки. Гриша быстро освоился на новой должности и даже научился снисходительно общаться с подчиненными.
Все было прекрасно. Но однажды, когда Гриша двигался навстречу трудовым свершениям, зазвонил телефон.
– Не приходи! – коротко приказал Веник и тут же положил трубку.
Гриша очень удивился. До родной конторы оставалось метров сто, нужно только завернуть за угол. И он завернул.
У входа с вывеской «Мобильная реанимация – вернем ваш гаджет из могилы» стояли двое полицейских, вооруженные короткими автоматами. Инстинкт заставил Гришу изобразить индифферентность и пройти мимо. Полицейские проводили его подозрительными взглядами.
Перезвонить Венику он решился только через два часа из телефона-автомата. Мобильник не отвечал. Тогда Гриша набрал жену Веника Ульяну. Ее мобильный тоже был отключен, но, к счастью, у Гриши оказался записан домашний.
Ульяна стала плакать сразу, как только подняла трубку.
– Ты дома? – попытался прорваться через рыдания Гриша. – Я сейчас буду!
У Гриши хватило сообразительности заскочить за валерьянкой. Уле она зашла за милую душу.
