— Нет, сэр. Только один человек прошел мимо меня за последние несколько минут. Это был китаец…
— Китаец? — быстро спросил Бикерсон. — Как он был одет?
— По последней моде, насколько я мог видеть. Я обратил на него внимание, потому что он был без шляпы.
— В какую сторону он пошел?
— По Ладброк-Гроу. Он взял автомобиль. Я видел, как он садился как раз перед тем, как вы подошли. Вон он!
Машина уже сворачивала к Ноттинг-Хилл-Гэт.
Бикерсон оглянулся в поисках такси для погони, но улица была пуста.
— Оставьте в покое дом и постарайтесь догнать автомобиль! Да поторопитесь же! Может быть, еще удастся перехватить такси! Там дальше есть дежурный полицейский?
— Да, сэр.
Полицейский рысцой пустился вдогонку за автомобилем, который скрылся за углом.
Бикерсон поспешил назад в дом. Кто бы ни был незнакомец, Эльза Марлоу должна будет объяснить его присутствие.
Вернувшись, Бикерсон застал Эльзу в столовой. Она была очень бледна, но относительно спокойна. Пятно крови исчезло с ее лица. Платок в руке Ральфа Халлама объяснял его отсутствие. Она повернулась к инспектору, когда он входил.
— Это правда? — спросила она. — Мистер Халлам говорит, что моего… моего дядю убили?
Инспектор кивнул.
— Разве вы не видели?
— Нет, — ответил за нее Ральф. — Я потушил свет. Есть вещи, которые я не хотел бы, чтобы она видела, и это одна из них. Я потушил свет прежде, чем вывести ее. Слава Богу, что она не видела…
Бикерсон снова посмотрел на девушку.
— Да, мисс Марлоу, ваш дядя убит.
— Этот… этот человек убил его! — проговорила девушка.
— Какой человек? — спросил инспектор.
Эльза прилагала все усилия, чтобы говорить спокойно, но переживания последних двух часов довели ее почти до истерики.
— Я расскажу вам все с самого начала, — сказала она. — Я собиралась уехать сегодня вечером гостить к… одной подруге. Я поджидала мистера Тарна, чтобы сообщить, что я вернусь только через неделю. Он спросил меня, куда я еду… Я сказала ему, и тогда он повел себя как сумасшедший. Он бесился, кричал, обзывая меня ужасными словами, и в бешенстве запустил в меня стаканом.
Она отвела волосы и показала царапину, которая, несмотря на всю свою ничтожность, запачкала волосы кровью.
— Это произошло в столовой. Потом, прежде чем я сообразила, что происходит, он схватил меня за руку и втолкнул в кабинет. Должно быть, он выпил перед тем, как пришел домой. Он иногда останавливается в отеле по дороге домой и заходит там в бар… «Сиди и жди, пока я не скажу тебе, что ты можешь идти. Ты не выйдешь сегодня», — сказал он. Я попробовала убедить его, но он был как безумный. Мне оставалось только терпеливо сидеть и наблюдать, как он наливает себе стакан за стаканом коньяк, и ждать возможности ускользнуть из комнаты. Раз мне показалось, что он спит, и я тихонько встала, чтобы идти. Он открыл глаза, вскочил и толкнул меня обратно на кушетку в углу комнаты. Я очень испугалась. Мне кажется, я никогда в жизни не была так напугана… По-моему, он сошел с ума, и я думаю, что это так и было. Потом он снова заснул, но у меня не хватало смелости двинуться. Он все время говорил о том, что собирается разделаться с кем-то. И потом вдруг — это было минут десять назад — погас свет. Окна кабинета мистера Тарна задернуты тяжелыми занавесями, поэтому, не считая слабого света от камина, в комнате не было никакого освещения. Я сидела неподвижно, надеясь, что скоро он крепко уснет, и я смогу ускользнуть незамеченной. Но затем раздался скрип двери, и я услышала, как кто-то вошел в комнату. В следующую секунду яркий луч света мелькнул и осветил мистера Тарна…
Она вздрогнула.
— Я вижу его как сейчас со свесившейся на плечо головой и сложенными на груди руками. Свет почти разбудил его, и он заговорил сквозь сон…
— Вы слышали, как мистер Тарн говорил по телефону? — перебил инспектор.
Девушка кивнула.
— Да, это было четверть часа тому назад. Я слышала, как он говорил с кем-то. Это были вы, кажется? Вы, мистер Бикерсон, не правда ли?
Инспектор кивнул.
— Продолжайте, пожалуйста! — сказал он. — Когда человек направил свет на вашего дядю, это разбудило его?
— Нет. Он зашевелился во сне и заговорил. Потом свет погас… Я не смела двинуться, думая, что это вор. Затем я услыхала ваш голос на лестнице… это все, что я знаю…
— Вы не видели, как этот неизвестный всадил нож в вашего дядю?
Эльза покачала головой.
— Нельзя было ничего видеть.
Сыщик сердито тер подбородок.
— Он проделал быстро свою работу, в этом я не могу отказать ему. Бедный старик, должно быть, был убит в то время, как я находился в нескольких футах от него. Хорошенькая история получится, когда это станет известно…
Он пристально посмотрел на Эльзу.
— Мне понадобится, разумеется, ваше свидетельское показание. Я бы хотел, чтобы вы находились где-нибудь, где я могу застать вас в любой момент. Почему бы вам не переехать в гостиницу?
— Я сниму для нее комнату в «Палас-отеле», — сказал Ральф.
Он не особенно желал, чтобы полиция в ближайшие дни являлась в Херберт-Мэншонс. Ему хотелось, чтобы имя его жены по возможности не фигурировало в деле, дабы не стала известной их связь. Может быть, Эльза поняла, что он не хочет впутывать в историю имя своей «невестки», ибо она не возразила и даже обрадовалась его предложению, тем более, что не считала нужным видеться с незнакомой женщиной в этот вечер.
Пока инспектор расспрашивал, полицейский возвратился и привел своего напарника. Небольшая толпа собралась перед домом. Бикерсон по телефону уведомил об убийстве управление полиции. В ожидании прибытия фотографов и специалистов по дактилоскопии он быстро осмотрел кабинет.
Кабинет был бедно обставлен. Выцветший зеленый ковер на полу, обшарпанный письменный стол, два или три стула и большой книжный шкаф составляли обстановку комнаты. По стенам висело несколько старых и, по-видимому, не имеющих ценности картин. Был также еще один предмет, который на первый взгляд казался граммофоном с подставкой, но при осмотре оказался хорошо наполненным погребком для коньяка.
На столе, недалеко от кресла, где был найден труп, стояла непочатая бутылка коньяка, и рядом почти пустая бутылка, из которой Морис Тарн, видимо, не раз наполнял в этот вечер свой стакан. Бикерсон произвел некоторые измерения и записал результаты. Кресло, в котором лежал несчастный, находилось на расстоянии трех футов от камина, полутора футов от стола с бутылками и девяти с половиной футов от двери. Было очевидно, что убийца не мог пройти между столом и своей жертвой, так как Бикерсон занимал это пространство. Но между камином и креслом был достаточно широкий проход, и именно в этом направлении инспектор впервые услыхал шум. Перевернутый стул с другой стороны камина давал вполне убедительное объяснение передвижению убийцы.
