– А с кем-нибудь из домашних Мирон ссорился?
Клара задумалась, потом покачала головой:
– Нет, не припомню. Если только с Инной, да и то давно.
– Давно – это когда?
– В прошлом году.
– Вы не знаете, из-за чего они поссорились?
– Понятия не имею. Вроде всегда ладили. А в тот раз поскандалили.
– Вы не слышали, что они говорили друг другу?
– Я не прислушивалась. Слышала только, что Мирон сказал ей: «Что ты себе нафантазировала?!» А она в ответ что-то ему зашипела, как змея, которой на хвост наступили.
– Вы не припомните, что именно она зашипела?
– Нет, слов я не разобрала, – с сожалением отозвалась Клара.
– И больше они не ссорились?
– Нет.
– А это правда, что по ночам в окно спальни Евгении по плющу забирался ее герой-любовник?
– Это правда, – улыбнулась девушка, – Адам такой романтичный! – В глазах девушки блеснуло восхищение. – А еще он ей розу в зубах приносил.
– Откуда вы знаете?
– Так я сама загоняла собак и сигнализацию отключала.
– Вот как?!
– Ну, конечно! Хозяйка мне велела, я и делала. Но в дом не сразу шла, глядела, как он лезет по плющу с розой в зубах. Он всегда приходил в черных брюках и в белой широкой рубашке. Такой мачо! – Клара закатила глаза.
– Вы не рассказывали Валентину Гавриловичу об этих посещениях?
– Нет, что вы! – испугалась и одновременно возмутилась Клара.
– Но кто-то сказал ему…
– Это и не было большой тайной…
– ?
– Думаю, что Вера тоже подглядывала за Адамом. И Инна видела.
– А мужчины?
– Мужчины – не знаю. Им ведь почти все по барабану.
– В смысле?
– В том смысле, что Адам же не грабить лез, а к любимой…
Мирослава не стала уточнять у Клары, как сторонний наблюдатель может отличить с первого взгляда вора от влюбленного.
– Вероятно, Евгения сильно расстроилась, когда отец запретил ей встречаться с Адамом?
– Не то слово! Она была в ярости!
– Но послушалась отца? – невинно поинтересовалась Мирослава.
– Шутите? – тихо рассмеялась девушка.
– Неужели Адам продолжал по ночам лазать в окно Евгении?
– Нет, в окно он перестал забираться, – с сожалением проговорила Клара.
– Они встречались в другом месте?
– Да. В «Синей ласточке».
– В гостинице?
– Да, она расположена на въезде в город, там Волга и такой живописный обрыв. – Клара мечтательно улыбнулась.
– Вы были там?
– Один раз. Я понадобилась Евгении, и она велела Глебу привезти меня.
– Значит, Глеб тоже знал о том, что Евгения и Адам встречаются в «Ласточке»?
– Знал, – кивнула Клара.
– И он не намекнул об этом Валентину Гавриловичу?
– Уверена, что нет.
– Но почему?
– Потому что это не наше дело – выбалтывать хозяйские тайны.
– Вы ведь знаете, что жених Евгении расторг помолвку?
– Знаю! Тогда столько радости было!
– У него, вероятно, была причина для отказа от свадьбы?
– Не знаю…
– Может быть, он узнал, что Евгения встречается с Адамом?
– На этот вопрос вам может ответить только сам Марк Репьев.
– Пожалуй, вы правы.
– И что же, вы у него спросите? – Клара склонила голову набок.
– Спрошу, – улыбнулась Мирослава.
– Ой, – Клара зажмурилась, – подумать только – спросить у самого Репьева!
– А что, разве он не такой же человек, как мы?
– Вам виднее, – отозвалась девушка и спросила: – Можно я продолжу пылесосить? А то у меня еще много дел.
– Конечно, Клара, спасибо, что ответили на мои вопросы.
– Пожалуйста, мне не трудно. Только найдите этого гада. Хоть Евгения и была задавакой, но она не заслуживала того, что он с ней сотворил.
– Вы думаете, что он был мужчиной?
– Ну не женщиной же! – воскликнула девушка. – Какая женщина намотает другой на шею черный чулок?! Это фетиш озабоченных мужиков!
– Вы так думаете? – заинтересованно спросила детектив.
– Да, я уверена в этом!
Мирослава спустилась на первый этаж в поисках домоправительницы.
На всякий случай она заглянула на кухню и увидела стоявшего к ней лицом симпатичного брюнета в поварском облачении. Он с характерной для южан пылкостью что-то объяснял Наполеонову, сосредоточенно дегустирующему содержимое кастрюль и сковородок.
«Кажется, люди нашли общий язык», – подумала она про себя с улыбкой.
Мирослава прислонилась спиной к светло-желтой стене коридора, обшитой пластинами из натурального дерева, и набрала номер Филиппа Яковлевича.
– Филипп Яковлевич, – сказала она, услышав его голос в трубке, – без вас – никуда. Подскажите, где обитает ваша домоправительница.
– Вы сейчас где? – спросил он.
– В коридоре возле кухни.
– Я сейчас спущусь и провожу вас.
– Спасибо, жду.
Он появился всего через несколько минут:
– Пойдемте.
Оказывается, у Серафимы Оскаровны Нерадько было что-то вроде собственной квартиры на том же первом этаже, где располагалась и кухня, но только в другом крыле.
Бельтюков нажал на крохотную кнопку звонка, и в ответ внутри зачирикала неведомая птичка.
Дверь тотчас открылась.
Полная женщина с широко расставленными карими глазами, утиным носом и закрученными на макушке в узел каштановыми волосами пригласила их войти.
– Серафима Оскаровна, – сказал Филипп Яковлевич, – детектив Мирослава Волгина хочет с вами побеседовать, а я, пожалуй, пойду.
Он совершил точный разворот, словно сам себе мысленно отдал команду «Кругом!», и направился к выходу.
Нерадько же провела Мирославу на небольшую, но уютную кухню, выходящую окнами в сад. Конечно, сейчас он выглядел сиротливо. Взгляд Мирославы почему-то зацепился за один-единственный уцелевший лист на ветке кустарника, росшего под самыми окнами.
Фон листа был салатно-желтого цвета, прожилки – темно-желтыми, а края опушены легким инеем.
– Вы не возражаете? – донесся до Мирославы голос хозяйки.
