– Это название бара? – с сомнением спросила Мирослава.
Старушка весело захихикала и пояснила:
– Нет, бар называется просто пивной. А Федька Бормотухин – его хозяин. Вот там твой Матюха и зависает.
– Бабушка, а вы не подскажете, как его найти?
– А чего искать-то его, милая, выйдешь из подъезда, пройдешь арку и увидишь его. Стоит, окаянный, на той стороне дороги, людям честным глаза мозолит. Тьфу! – сплюнула старушка и закрыла дверь.
– Так Федю Бормотухина народ не жалует, – усмехнулась Мирослава и спросила сама себя: «А Матвея Горова?» – и сама себе ответила, вспомнив народную мудрость: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты».
Бар, следуя указаниям старушки, она нашла быстро.
Народу в нем было мало, и Мирослава еще с порога заметила темноволосого парня с бородой и усами. К его столику она и направилась.
– Здравствуйте, Матвей, – произнесла она, усаживаясь на стул напротив него.
– Здорово, если не шутите. А что, мы знакомы? – Он уставился на нее далеко не трезвыми глазами.
– Я от Мирона Порошенкова.
– О! – расплылся в улыбке Матвей. – Опять Мироше однокашник понадобился.
– А вы что, учились вместе? – небрежно спросила Мирослава.
– А как же! Десять лет в одном классе протрубили.
И, заметив недоверчивый взгляд Мирославы, пояснил:
– Не глядите на меня так. Еще пару лет назад я был ого-го, – он всхлипнул и смахнул пьяную слезу, – а как батя мой в аварии разбился, так бизнес его пошел под откос. Маманя вовремя сориентировалась, нашла себе муженька и за бугор слиняла. А я тут вот один пропадаю.
«Прямо сирота казанская, – подумала про себя Мирослава неприязненно, – лоб эдакий». Но внешне своего отношения к опустившемуся сыну бизнесмена никак не выдала.
Вслух проговорила:
– Мирон снова на время ваш паспорт просит.
– Надо же, – восхитился Матвей, – вот перец! Что, по тем кредитам уже расплатился?
Мирослава догадалась, в чем дело, и спросила:
– А вам не страшно было выступать поручителем за него?
– А чего мне бояться? – удивился он.
– Вдруг Мирон не смог бы с долгами расплатиться и их стали бы взыскивать с вас?
Парень заржал от всей души:
– Чего с меня взыскивать-то?! Я гол как сокол.
– Понятно.
– Только я одного не пойму, – забеспокоился вдруг Матвей, – я слышал, сеструха его упокоилась, и дядя коньки отбросил. Зачем же ему брать кредиты? Он же теперь богатенький буратиночка.
– Так в права наследства еще надо вступить, – пожала плечами Мирослава.
– А, ну ладно, – успокоился он, – приходите вечером с деньгами. Расценки Мирон знает.
– Хорошо. – Мирослава легко поднялась со стула и незаметно выключила микрофон.
На улице сначала шел ледяной дождь, потом медленно закружил снег, словно давая понять, что зиме торопиться некуда, она терпеливо дождется, пока ноябрь подхватит свой серый мокрый хвост и уберется прочь…
Людям в такую погоду комфортнее всего находиться в теплом светлом доме, где пахнет вкусной едой и горячим чаем.
– Как успехи? – спросил Морис Мирославу за ужином.
– Помнишь следы, оставленные на клумбе обувью того размера, которого нет ни у кого из мужчин дома Бельтюкова?
– Конечно, помню.
– Когда Евгения развлекалась с Верещаком в гостинице, у Адама пропали туфли.
– Украдены?
– Да. И сделал это Порошенков. Я собрала доказательства.
– Шура обрадуется, – проговорил Морис.
– Еще бы! – усмехнулась Мирослава. – Но не забывай, что мы с тобой работаем на Шумскую.
– Не забываю, – насупился Миндаугас.
– И нравится она тебе или нет, но именно Карина Викторовна платит нам деньги.
– А как вы к ней относитесь? – неожиданно спросил Морис.
– Нормально, – Мирослава пожала плечами, – клиентка не хуже многих остальных.
Морис вздохнул.
– Да ладно тебе, – насмешливо посмотрела на него Мирослава, – тебя уязвило, что Карина ела тебя глазами? Но ни кусочка же не откусила, все осталось при тебе.
– Но я не экспонат музейный, чтобы на меня пялиться, – проворчал Морис.
– Сам виноват, – улыбнулась она, – не надо было рождаться таким красивым.
– Но я же в этом не виноват…
И немного погодя осторожно спросил:
– А вы считаете меня красивым?
– Конечно, – ответила она и лукаво подмигнула ему.
Морис уткнулся в тарелку и стал старательно разрезать мясо, придерживая его вилкой.
Наконец позвонил Роман и попросил срочно приехать.
– Значит, так, – сказал он, едва Мирослава вошла в его кабинет и примостилась на стуле напротив, – нам удалось найти одного мужика. Он живет в деревеньке в двух шагах от того коттеджного поселка, где дом твоего миллиардера.
– Он не мой, – заметила Мирослава.
– Не в этом суть. Слушай дальше, – усмехнулся Ольшевский, – наткнулись на него ребята чисто случайно, можно сказать, им повезло. У мужика заглох мотор, и он застрял на дороге, а наши ребята жалостливые, помогли починить его драндулет.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась Волгина.
– В виду я имею машину этого мужика. «Жигули»-«копейка».
– Понятно…
– Мужик разговорчивый оказался, отблагодарить захотел, пригласил к себе, ну, понимаешь, выпить, закусить. Ребята стали подшучивать над ним, мол, коньяк, наверное, хочет им предложить французский. Мужик слегка обиделся и сказал, что его самогон ничуть не хуже забугорного коньяка. Потом принялся хвалить свой «жигуль»: мол, не смотрите, что старый и поломки бывают, но бегает шустро. Вот на днях одного богатенького подвозил, он попросил гнать как можно быстрее, так я его на своем лимузине мгновенно в город доставил. Ребята насторожились: какого, мол, такого богатенького? Он и рассказал, что привозил в поселок коттеджный молоко заказчикам, а тут парень вылетает как ошпаренный и просит подбросить в город. Говорит, что у него машина сломалась, а в городе девчонка ждет.
– И он поверил? – спросила Мирослава.
Роман пожал плечами:
– Поверил не поверил, помнишь старый анекдот про обезьяну? Дура не дура, а три рубля в день имею. Так и тут. Сунул парень мужику приличные деньги, он и рад стараться – довез его до города без вопросов.
– Они показали ему фото? – спросила Мирослава.
– Обижаешь, – укоризненно покачал головой Ольшевский.
