Костян, увидев меня аж дернулся, но быстро очухался.
– Братишка! Живой! Живой, мать твою!
– Хватит причитать, как баба, помоги лучше!
Пришлось отодвигать в сторону окровавленный кусок тела и проползать в узкую дырку, откуда меня за шиворот тащил Ворон.
– Какого хера это было?! Это ты его подорвал? – Костя вырулил на дорогу и рванул прямо на всех парах.
– Конечно, я. У меня же в камере склад взрывчатки был, блядь!
– Ладно, не ори. Я просто… Блин, я реально не пойму, откуда там растяжка взялась. Всё чисто должно было пройти.
Да, должно было. Но так не бывает, как я уже говорил ранее. Разумеется, растяжка – это последняя попытка ментов грохнуть меня. Только тот, кто её ставил, не рассчитал, что я не один буду.
Получается, Лысый мне жизнь спас ценой своей.
Впрочем, сейчас только одно меня волновало. Вернее, одна. Стеша. Моя маленькая кошечка, что ждёт меня там. Боится, наверное.
– С Синим что будем решать? – Костян вырулил на трассу, идущую к городу, повернулся ко мне. – У меня парни уже наготове. Убрать этого скота будет нелегко, но я уже кое-кого заслал к нему в охрану. Изнутри, так сказать, болячку ковырнём, а?
– Синего не убивать. Мне его привезёте потом. Не знаю, как. Придумаешь что-нибудь, раз уж влез. Сейчас я Стешу хочу видеть.
Ворон усмехнулся.
– А помнишь, ты понять не мог, чего я за Катю подохнуть готов? Теперь понял?
Я хмыкнул. Теперь понял, да. Теперь я вообще много чего начал понимать.
– Она тебя ещё не кинула? – не смог удержаться, чтобы не подъебать Воронка, на что тот заржал.
– Нет, конечно. У нас тоже ребёнок скоро будет. Сын, – Костю распирало от гордости и счастья, чего я не наблюдал за ним давным давно.
Сейчас подумал, что стоило, наверное, отдать ему Катерину раньше. Всё равно я её никогда ее любил. Но нам ведь доходит о важности чего-то, когда сами это теряем.
– Поздравляю, – на сей раз говорю вполне искренне. – И спасибо, что вытащил.
Не знаю, чем мне обернется этот побег, но и ждать смысла не было. Рано или поздно меня бы пришили, а потом взялись за Стешу с детьми… От такой мысли на спине выступил холодный пот.
– Да не за что. Я перед тобой в долгу, брат, – Ворон включил радио, вдавливая педаль газа в пол. – К утру будем на месте.
Через несколько часов, аккуратно объезжая посты ДПС, заехали в город, а я впервые за долгое время смог расслабиться. В мегаполисе всегда проще спрятаться, ибо муравейник.
– Останови здесь, – кивнул на цветочную палатку. – И денег дай.
Костян ошалело взглянул на меня, явно не одобряя мой романтический порыв.
– Ты чё? Совсем, что ли, крышей поехал? Да твою харю уже по всем каналам в утренних новостях показали. На хрен так светиться?
– Сам, значит, иди. И не жлобись, купи самый дорогой букет.
Ворон покачал головой, но остановился.
– Ромео хренов.
А уже через час мы поднимались по лестнице старого подъезда. У меня так сердце не билось, даже когда шеи убийц в тюрьме сворачивал.
Стешка моя. Маленькая. От предвкушения даже колени подгибались. Сколько же я ее не видел? У нее животик, наверное уже вырос… Сейчас как схвачу ее, на руки возьму и уже никогда не выпущу.
– Держи, – Ворон протянул мне ключи и кивнул на черную дверь. – Там.
Когда дверь открывал даже рука дрожала и в грудь, как будто камень затолкали. Тяжело дышать.
– Стеш! Это я, маленькая! Ты где?
Меня встретила какая-то звенящая, давящая на подсознание тишина. Нехорошо. Странно.
– Стеша? – позвал Ворон и пошел за мной.
Облазил обе комнаты, ванную, туалет, заглянул в каждый закоулок. Бросил цветы на пол и повернулся к Косте.
– Где она? – прохрипел, не узнав свой голос. – Где Стешка моя? – Ворона за грудки схватил и об стену долбанул так, что какая-то картина с грохотом свалилась на пол. – Где, мать твою?!
– Я не знаю, брат! Не знаю! Она здесь должна была быть… Сюда её Самсон должен был привезти!
Входная дверь резко распахнулась и автоматной очередью меня словно напополам разрезали. От адской боли в брюшине разжались руки, которыми держал Костю, а тот, выхватив ствол, повалил меня на пол, накрывая собой.
– Добейте их! – слышу чей-то приказ и отрубаюсь с одной лишь мыслью – где она? Где моя кошка?
* * *
Что-то происходит, что-то совсем не так, как должно быть. Я чувствую это сердцем и оно болит от страшных догадок и нехороших мыслей. От страха, что пронзает каждую клеточку и впивается своими мерзкими, острыми когтями в плоть, раздирая ее до кровоточащих ран.
Утро наступило уже давно, но Матвей так и не пришёл. Телефон Кости тоже недоступен и мне до ужаса страшно за них… Потому что я не согласна потерять то, что принадлежит мне по праву. Моего мужчину, отца моих детей. Наше счастье. Мои малыши должны иметь счастливую семью, которой не было у меня. Обоих родителей, их любовь, счастье. То, что я хочу подарить им, то, чего была лишена сама.
Посиделки у окна не лучшее занятие, особенно, когда как на иголках ждешь своего будущего мужа из тюрьмы. Не зная, чем себя занять, включила телевизор и обомлела. В утренних новостях во весь экран фото Матвея и я опускаюсь на кресло, пытаясь разобрать, о чем вещает равнодушный голос диктора.
Что-то о колонии, в которой был Северов, о взрыве и предположения о заказном убийстве. А у меня в ушах шумит, пульс долбит в висках и темнеет в глазах. Просьба убрать детей от экрана и пятна крови на пожухлой траве…
Меня тошнит прямо на пол, выворачивает наизнанку и какая-то тупая боль в груди, словно там сердце моё умирает. Как будто часть меня уходит, покидает навсегда и я не могу её удержать. Открываю рот, беззвучно кричу и хватаю пальцами кулон в виде сердца, пронзенного стрелой, который мне подарил Матвей со словами: «Это моё сердце, маленькая. Береги его».
Нет… Не может быть. Не может! Север не мог погибнуть! Он же Север! Подонок и негодяй, каких поискать. Да он из любого болота чистеньким вылезет. Не мог он умереть, покинуть нас не мог. Ведь обещал, что не оставит никогда. Обещал мне!
– Скорее всего, Северова убили его же сообщники, которые и пытались устроить побег, а когда их план провалился, ликвидировали бывшего главаря «Московской» ОПГ, чтобы тот не выдал…
– Нет, нет. Не может этого быть. Матвей… Где же ты, Матвей? – металась по комнате, закрыв уши руками, чтобы не слышать проклятый голос, но он звучал в моей голове всё громче, уничтожая, разрывая разум в клочья.
– Полиция считает, что Северову пособничал в побеге его друг, с которым они в своё время сообща занимались рэкетом…
