– Вы у меня красавицы, – шепчу мелкой, целуя её в маленькую пухлую щечку и ловлю восторженный взгляд, на этот раз Стешин. – Самое дорогое, что у меня есть.
– Мы все? – шепчет, заглядывая мне в глаза.
– Все вы.
Её улыбка сносит напрочь все барьеры и я тут же забываю о всех своих подозрениях и червоточинах, что оставил во мне Самсон. Ублюдок хренов, как посмел только посягнуть на моих девчонок.
* * *
– Ты счастлив? – спросила, когда, наконец, легли в постель.
Коснулась моего плеча теплой рукой и застыла, видимо, ожидая ответа.
Притянул её ближе и, уложив к себе на грудь, коснулся губами макушки.
– Да.
Соврал ли я?
Нет.
Я действительно счастлив. По крайней мере, уверен в этом. Ну, если, конечно, исключить тот ад, что пробуждается во мне, когда думаю о словах Самсона, брошенных мне в рожу перед тем, как я упёк его в каталажку. Упёк, между прочим, от греха подальше, чтобы не замочить мразь.
В те моменты когда представляю их вместе и отчетливо вижу, как сопливый ублюдок трогает то, что принадлежит мне, хочется поменять своё решение и всё-таки шлёпнуть суку. Разодрать его на куски на глазах у Стешки, чтобы осознала, кто тут, блядь, победитель. Но, разумеется, я этого не сделаю. По крайней мере, при ней. А вот на счёт Самсона не исключено. Сам не знаю, как тогда сдержался. И не факт, что однажды передумаю.
– И ты не жалеешь ни о чём? – обжигает кожу своим горячим дыханием, отчего тут же встаёт.
– Я о многом, кошка, жалею. И многое хотел бы изменить. Но только не о вас, поглаживая её спину, опускаюсь ниже. – Вы моя семья. И что это за вопросы такие, а?
Она пожимает плечами и, закинув на меня ногу, как делала раньше, закрывает глаза.
– Жаль, что врач запретил заниматься сексом…
Узнаю свою хулиганистую, дурную кошку.
– Жаль.
– А ты хотел бы? – поднимает голову, словно пытаясь отыскать ответ в моих глазах. – Правда? Или я больше не привлекаю тебя?
– Чушь не мели. Хотел бы, конечно. Но раз нельзя, значит, потерпим.
На её губах заиграла шаловливая улыбка, а взгляд устремился вниз.
– Не надо, маленькая. Мне потом трудно будет сдержаться. Давай спать.
Но вместо ответа Стеша опускается ниже, сбрасывает с нас одеяло, освобождает мой член из трусов, а её губы смыкаются на головке.
Вот это номер.
Сглатываю, закрываю глаза и, положив руку ей на затылок, заставляю взять член глубже. Стеша поддаётся, послушно заглатывает и, уперевшись руками в кровать по бокам, сама задаёт темп.
Неожиданно.
Я её этому не учил.
И самая дерьмовая догадка, которая только могла прийти в такой момент, разрывает сознание.
Нет. Блядь… Нет. Только не это. Только не так. Не могла же моя Стешка отсасывать Самсону. Это же пиздец просто!
Отталкиваю её от себя и подрываюсь с кровати.
– Ты чего? Что не так? – зыркает на меня обиженно, а я еле сдерживаюсь, чтобы не ударить её. – Матвей? Что я сделала?
Да… Меня тоже очень парит этот вопрос. Что же ты сделала, маленькая?
* * *
Смотрит на меня, грозно, зло даже как-то, нахмурив брови, словно о чём-то раздумывает, а я силюсь понять, что сделала не так.
Ну да, я не профи в этом деле… Минет делаю впервые в жизни. Но ведь я готовилась, даже пару роликов посмотрела, чтобы не оплошать, так сказать…
– Матвей! – кричу ему вслед, когда уходит, но он не оборачивается, лишь громко хлопает дверью.
Где-то глубоко в груди становится больно и эта боль растет с каждой секундой, как снежный ком. За что он так со мной? Неужели в такой интимный момент думал о Самсоне и о том, что между нами могло быть? Но ведь не было же ничего!
Медленно, но верно накатывает истерика и первые слезинки скользят по щекам. Стыдно и обидно. Ведь я ради него пошла на это. Я, которая была убеждена, что рот для поцелуев, а не для того, чтобы в него пихать член.
Я наступила на горло своей гордости и что получила в ответ? Грубость и взгляд, в котором так отчётливо прочла отвращение.
Свернулась в клубочек и, закрыв глаза, тихонько взвыла. Я потеряла его… Не со мной больше Матвей. С мыслями он своими.
* * *
Спустилась вниз, пока малютки спали в своей кроватке и пошла на поиски Матвея. Он так и не пришёл, оставил меня одну и сбежал, как последний трус. Даже не попытался объясниться, обсудить всё. Словно ему плевать на меня.
– Доброе утро… – обнаружила Северова на кухне, а перед ним полупустая бутылка с виски и бокал.
Матвей поднял на меня взгляд и так застыл. Разглядывал с особой тщательностью, словно что-то могло измениться за одну ночь.
– Доброе, – осушил стакан и с громким стуком поставил его на стол.
Да, не так я представляла себе счастливую семью.
– Может поговорим или ты так и будешь сбегать от меня да бухать по ночам? – села напротив него, сложив руки перед собой на стол.
– О чём говорить? Всё нормально.
– Вообще-то, у тебя две чудесные дочери родились и если уж не хочешь видеть меня и спать со мной в одной кровати, то хотя бы удели внимание им. Они не заслужили такого отношения и ты не прав, если… – договорить мне Матвей не дал, больно схватив за запястье и с силой дёрнув на себя, так, что пришлось лечь на стол.
– Не смей! Не смей колоть мне глаза дочерьми! Я не отказываюсь от них и они дороги мне! – рявкнул в лицо и резко отпустил, а я упала обратно на стул.
– А я тебе уже не дорога? От меня ты отказываешься? Отказываешься после того, что я пережила? После того как чуть не умерла от горя, когда думала, что потеряла тебя? Вот что я заслужила? Сравниваешь меня со своей Катей? Думаешь, я такая же? – от собственных слов стало так горько, что впору взвыть.
Не сдержалась, заревела. А ведь он так и думает. Меня, мать своих детей, за шлюху принял, обвинил про себя во всём, что в дурную голову пришло.
– Перестань, – потянулся к моему лицу, но я увернулась.
– Почему ты так поступаешь со мной? Из-за того, что я вышла за Яра, из-за этого всё, да? Но я же объяснила тебе! Этот брак фиктивный, понимаешь?!
Матвей вздохнул, налил себе полбокала виски, покрутил его в руке и поставил обратно.
– Если у вас с Самсоном ничего не было, то с хрена ли он говорит обратное? Стеш, он мне рассказал всё в подробностях, даже где у тебя родинки и шрам. Да, тот самый шрам. На попе твоей. Не думаю, что он просто угадал. Но если всё же угадал, то конечно… О том, где ты научилась делать минет я вообще молчу. Потому что не хочу этого знать.
