– Это что такое? – выпучила на него глаза, почувствовав что-то неладное.
– Да не боись ты, трусиха. Матвей отдал приказ к делу тебя приобщить. А то ты совсем, – окинул меня сочувствующим взглядом, – Погрязла в подгузниках. Не дело это.
Моя челюсть едва до пола не достала.
– Кость, вы что совсем рехнулись, что ли? Какой нахрен акционер? У меня даже образования соответствующего нет! Всё, забирай эти бумажки! Чего удумали… Мне этого ещё не хватало. Да и дети у меня, не забыл?
Ворон с легкой улыбкой покачал головой, мол, догадывался, что так будет.
– А я тебе няньку уже нанял. Втроём с мелкими точно справятся. А насчет образования… Не смеши меня, Стеша. У меня вообще девять классов за плечами, а у Матвея твоего и того меньше, и ничего. Как видишь, всё замечательно и компания держится на плаву. Для поддержки у нас есть надёжные люди. Давай, приводи себя в порядок, пора нам.
Наверное, это был мой шанс почувствовать себя человеком. Добиться того, за чем когда-то приехала в Москву…
И начался ад. Помимо того, что теперь я видела своих крошек в разы меньше, а их воспитывали пусть и свои, родные женщины, не считая няньки, мне ещё пришлось учиться тому, что думала никогда не освою.
Но я училась до седьмого пота, засыпала прямо за компьютером и просыпалась за ним же, с прилипшим ко лбу снимком бургера. Снова вливала в себя литр кофе и продолжала работать.
Нет, это не было моей обязанностью перед Матвеем или жизненно важной необходимостью. Просто я должна была доказать себе, что могу и доказать Матвею, что он во мне ошибся. И уже через год я смогла взобраться на свою вершину, став заместителем рекламного отдела компании. Должность не невесть какая, но ведь не в том состояла моя задача. И я справилась с ней.
Я не была счастлива без Матвея. От разлуки с ним всё так же выла в подушку по ночам, но теперь хотя бы засыпала быстрее или отвлекалась от жуткого одиночества, думая о работе.
Наверное, эта боль дана мне в наказание за любовь к бандиту. Но я научилась с ней жить. Жить в ожидании…
Эпилог
Пять лет спустя
– Сними трусики, – хрипло, возбуждающе, как может только Северов.
– Матвей…
– Снимай, сказал.
– Не буду.
Из динамика послышалось рычание. Ну животное, честное слово. Дикий зверь.
– Хотя бы сдвинь их в сторону. Потрогай себя, кошечка.
– В прошлый раз меня чуть не застукала Елена Львовна. Посреди белого дня…
– Стеша.
– Матвей, я не могу…
– Я сказал, прикоснись. Давай, маленькая, я хочу услышать, как ты стонешь. Потрогай себя пальчиками. Ну? Мы же уже сто раз это проходили.
От его голоса уже потекла, что там говорить о касании. Запустила руку в трусы, коснулась пальцами клитора и в очередной раз покраснела от того, как грязно и пошло это, должно быть, выглядит со стороны. Тихо застонала, прикусила нижнюю губу до крови.
– Может подождём и ты сам всё сделаешь уже завтра? – от этой мысли по коже побежали мурашки, а сердце радостно затрепыхалось в груди. – Да и из-за живота мне как-то не очень удобно.
Северов глухо засмеялся.
– Ты сама на свидание ко мне пожаловала, сама разделась и сама меня оттрахала, так в чём тогда претензия?
Улыбнулась, вспоминая наше последнее свидание, когда я, как голодная до его тела, сумасшедшая нимфоманка, оседлала Северова и практически его изнасиловала. Ну почти…
– Вообще-то, ты был очень даже «за».
– Вообще-то, я очень хочу сына. Цветник из девчонок, конечно, хорошо, но нужен же мне наследник, в конце концов. Ты, кстати, до сих пор так и не сказала, кто там родится? Есть у меня, вообще, надежда на мужика или как?
Я засмеялась, вспомнив результаты узи, но открывать тайну не торопилась.
– Вот родится, сам увидишь.
– Жестокая женщина… Ну ладно, мы отошли от темы. Так что там у нас с трусиками?
А потом, кусая губы до крови, я слушала его короткие, властные приказы и выполняла их с маниакальной точностью, постанывая от подступающих горячих волн возбуждения. Яростно натирала клитор пальцами, размазывая влагу по жаждущей ласки плоти и плакала от удовольствия, такого порочного и невыносимого, как сам Север.
Кончала, громко выкрикивая его имя и царапая обивку дивана, а потом снова чувствовала холод и пустоту. Потому что нет его рядом, лишь голос где-то далеко.
* * *
Набрав в лёгкие побольше воздуха, шагнул на свободу. Здравствуй воля. Совру, если скажу, что не скучал по тебе. Но ещё больше я скучал по своим девчонкам.
Окинул взглядом пацанов, что выстроились у своих машин, встречая меня. Увидел Костю.
Выцепил свой внедорожник, что стоял чуть поодаль и пошёл к нему. В груди словно кувалда стучит, вот-вот раскрошит рёбра в щепки, а из машины вылезает Стешка моя. С огромным животом и счастливой улыбкой. Бросается мне на шею, а я орать хочу от бешеной радости.
– Маленькая моя, девочка, – подхватываю её на руки и целую дико, до нехватки кислорода и головокружения.
– Поехали домой, – берёт меня за руку, тащит в салон, а я замечаю краем глаза, как понятливые ребята запрыгивают в тачки и длинной колонной трогаются с места. – Я поведу, ты не против?
Наблюдаю, как моя кошка плавно и ловко управляется с огромным зверем, под капотом которого около четырёхсот лошадиных сил и мгновенно член в штанах превращается в камень.
Посреди степи дёргаю руль вправо, сворачиваю к обочине, а Стеша, как будто разгадав мои намерения, аккуратно притормаживает.
– Так, значит, на права сдала, а мне ничего не сказала, да? Гоняешь втихаря? – запускаю руку в её длинные волнистые волосы и притягиваю к себе. – За это полагается наказание.
Она коварно усмехается и своим влажным, мягким язычком проводит по моим губам.
– Ты и так знал о каждом моём шаге.
– Знал, но не от тебя, – на этот раз я слизываю влагу с её сладких губ и запускаю руку под юбку платья.
– Ну что тут скажешь, я была плохой девочкой. Накажи меня, дядя Север, – кусает за нижнюю губу и подаётся навстречу моим пальцам, что легко проникают под тонкие, кружевные трусики.
Остервенело бросаюсь на неё и, стараясь не задеть живот, усаживаю кошку на себя. Отодвигаю полоску трусиков в сторону, расстегиваю ширинку и мгновенно проникаю во влажную, горячую промежность. Так тепло в ней, так хорошо, что от дикого кайфа закатываются глаза, а из горла хрип, как в самой мучительной агонии. Мало её. Снова мало. Хочу всю и без остатка. Хочу растворить её в себе и раствориться сам. Чтобы больше ни шагу без неё.
– Да, вот так… Вот так… Аххх, – шепчет моя девочка, насаживаясь на меня до конца, а я пытаюсь её отстранить, опасаясь навредить ребёнку. – Всё хорошо, любимый мой… – не даёт отстраниться и начинает двигаться на мне.
