методично напиваюсь уже около двух часов, но настроение настолько паршивое, что алкоголь не действует абсолютно.
Такое ощущение, что я попал в какой-то замкнутый круг. Причём попал в него уже давно, а обратил на это внимание только сейчас.
Как я дошёл до такой жизни? Пресной и скучной до одурения. Мне даже кажется, что я уже подох, хоть и продолжаю ходить по земле.
И эти грёбаные ощущения возникли с появлением малолетки, чтоб её сучку…
Спинным мозгом чую, что нужно что-то менять. Но перемены это для молодых сопляков, у которых за душой нет ни хрена, кроме амбиций. А мне уже давно не двадцать и жизнь моя идёт по накатанной дороге.
У меня всё есть, ни в чём и ни в ком не нуждаюсь. Наверное, от того и бешусь, как конь в стойле. С одной стороны, поздно скакать галопом, а с другой — рано ещё на покой.
Малявка ещё эта…
С ума сводит своей дикостью.
Как кошка уличная.
На руки её возьмёшь, чтобы погладить, а она тебе в рожу бросается.
А меня это только подстёгивает. И, похоже, покоя мне не будет, пока не сломаю её или хотя бы не согну.
Для себя решаю, что завтра нужно подловить девчонку пораньше и увезти к себе на квартиру в центре. Там пару дней её помариную и сдастся, никуда не денется.
А Катя…
Видеть её не могу уже.
Достала.
Может быть и правда стоит её отпустить, пока не нашла себе ебарька. В противном случае, придётся грохнуть обоих.
Одно дело, когда я сам отпускаю, а совсем другое, когда мне рога проращивают.
— Скучно как-то, да? — ко мне подплыла очередная силиконовая долина с боевой раскраской. — Угостишь меня чем-нибудь?
Вот зря сел в общем зале ресторана.
Хотя… окинул взглядом сисястую охотницу за баблом — на разок сойдёт.
— Садись.
ГЛАВА 9
Если бы ещё несколько дней назад мне кто-нибудь сказал, что я, как Недоношенный герой Шекспировского романа буду торчать у окон гребаной пятиэтажки, в которой томится психованная Джульетта, меня бы паралич нахрен расшиб.
И тем не менее, сижу, жду.
Чего жду?
А хрен его знает.
Просто купил цветы и сижу в машине, ломаюсь, как целка перед первой брачной ночью.
Твою ж мать, малолетка!
Никогда ещё в штанах так не зудело, чтобы с букетами у подъезда околачивался.
Для себя решил, что буду с девчонкой поласковее. Всё-таки она не Катя, нахрапом не взять. А взять хочется. Да так, что слюни текут от одного воспоминания о её фигурном тельце в моих руках.
И всё бы ничего, да охраняет эту принцессу Динамо — лютый цербер, блять. Как бы в моей заднице её вставная челюсть не осталась, когда за девчонкой зайду.
Всё-таки не могу я с бабкой воевать, не моё это. Да и муж её был мужик авторитетный. Не красиво получится, если я тётку пугать стану.
От мыслей о скором похищении девчули глаза дурманом застилает. Поднимаюсь по лестнице и, как последний идиот, улыбаюсь. Так пионеры, блять, на утренники ходили.
Дверь открывает недовольная старушенция и тут же расплывается в едкой ухмылке.
Что-то не то тут.
С чего бы ей так радоваться?
— Опоздал, милок. Нет больше у меня Стешки. Домой уехала, — и, скрестив руки на том, что лет тридцать назад было шикарной грудью, наблюдает мою реакцию.
Разумеется, эта новость меня не радует от слова «совсем». Оттесняю бабку от двери и захожу в квартиру. Правда, после шмона оказывается, что наседка не соврала.
Девчонки действительно нет и следов её пребывания здесь — тоже.
Хреново.
Уже в машине закрываю глаза, откидываюсь на подголовник и мысленно возвращаюсь к тому моменту, когда просматривал её паспорт.
Из мелких циферок и букв складывается мозаика и уже через минуту я точно знаю, где мне её искать.
Не знала девочка Стеша, что у меня охренеть какая память. Поэтому и не догадывается глупышка, что найти её — раз плюнуть.
И опять же, спрашивается, с какого хрена я всё бросаю и мчусь за этой девкой?
Можно подумать, в Москве трахнуть некого.
Но, кляня малолетку и себя, продолжаю ехать вперёд, перебирая в голове все ближайшие вокзалы.
А когда найду эту мелочь пришибленную — а я найду! — быть ей наказанной. От мысли о наказании и ярких картинок, что пляшут в голове, кайфую и злюсь одновременно.
Набираю номер помощника и диктую ему данные паспорта. Тот угукает в трубку, видимо, записывает.
— Найди мне вокзал и направление. Куда покупала билет, когда и прочее.
Денис опять угукает и отключается. Единственный, кто мало говорит и на совесть работает. Уже через час я буду знать всё, вплоть до того, что ела девочка Стеша в поезде и в какое окно смотрела.
Скучно.
Невыносимо скучно сидеть в номере и не знать, чем заняться.
С большим удовольствием я бы сейчас драила полы или мыла посуду. Да хоть мусор таскать, лишь бы не сидеть сиднем.
С тех пор как проснулась борюсь с зудящим желанием выйти на улицу. Пройтись по ближайшим магазинчикам и хотя бы посмотреть, чем тут люди живут.
Я в столице уже третий день, а ощущение, словно и не уезжала из родного городка.
Такая же беспросветная тоска.
внезапно захотелось приключений. Чего-нибудь радостного в жизни…
Хоть бы и влюбиться.
А что? Все влюбляются, а я ни разу. Вообще, какая-то я неправильная. Никогда никого не любила, не вздыхала, когда ОН проходит мимо, и не ревела из-за безответной любви в подушку.
Было дело, встречалась с парнем. Не то, чтобы он мне так сильно нравился, просто пыталась быть как все. Даже на дискотеку в ДК с ним впервые пошла. Да я даже поцеловать себя позволила.
Правда, после поцелуя моему ухажеру захотелось большего. А я не была с ним согласна.
В итоге, он меня чуть не изнасиловал в траве за домом культуры, а я проломила ему голову железной трубой.
Так себе свиданьице…
Его родители долго извинялись, совали мне деньги и умоляли не писать заявление.
Даже тётка просила не лезть к богатеньким на рожон. Однако, заявление я всё же написала.
На этом всё.
Делу ход так и не дали, а меня участковый два часа стращал колонией строгого режима за нападение на бедного мальчика, у которого я якобы пыталась «отжать»
дорогой телефон.
В тот день я поняла, что справедливости нет и забрала своё заявление, с помощью которого, в принципе, не изменишь этот мир, а вот моё будущее очень даже…
