— Тётя… И брат ещё, — ну да, знаю, что жалко сейчас выгляжу.
Только жить очень хочется.
А быть изнасилованной совершенно не улыбается.
После первой попытки меня неделю трясло. Так то сопливый мажоришка местного разлива был.
А тут…
Сразу видно — чудовище.
И отнюдь не сказочное.
— Брат с тётей, говоришь? — нахальненько так ухмыльнулся и ко мне двинулся.
— Не смей! — завопила и запрыгнула на кровать в попытке переползти на другую сторону.
— Да нет у тебя брата! — позади послышалось рычание, похожее на звериное.
Мне даже почти удалось ускользнуть от психа, но в последний момент он поймал меня за лодыжку и резко потянул на себя.
Я визжа и суча ногами, отбивалась из последних сил, но всё равно потерпела позорное поражение.
Бандит придавил меня своим немаленьким телом и полез целоваться, сжимая запястья и рыча от моих не особо метких ударов коленками в его бедро. Целилась-
то я в пах…
замычала ему в губы, когда он всё-таки добрался до моего рта и нахально проник в него своим языком.
Будучи полностью обездвиженной и еле дышащей, я тихо захныкала, надеясь, что Северов всё же не совсем законченный ублюдок и мои стенания его хоть как-то притормозят.
Неожиданно, нереально, но факт — он остановился и даже немного приподнялся, позволяя мне вдохнуть кислорода.
— Ну чего ты? Я не обижу, не ломайся.
Да ну?!
Правда, что ли?!
То есть, взять девушку насильно — это в порядке вещей? Хотя, о чём это я? Для него вполне обычное дело, видимо.
— Отпусти, — больше предложений у меня не было никаких, а аргументы вдруг иссякли.
Единственной мыслью было сейчас — бежать! Очень быстро и очень далеко.
Только со здоровенным мужиком на груди особо не побегаешь. А подмял он меня знатно… Не продохнуть.
— Дашь — отпущу через часик, — разумеется, ничего более разумного мне предложить не сумели. — Согласна?
Конечно же, нет!
Кем вообще себя возомнил этот бородатый козёл?!
Уж не знаю, что мне смелости придало — безысходность или надежда, что всё-таки не тронет без моего на то согласия. Но вскипела я мгновенно и что было сил треснула ему лбом по носу.
Бандит зашипел от боли, но уже в следующее мгновение зажал меня так крепко, что и головой пошевелить больше не могла. А это и не требовалось. От боли в моей несчастной черепушке я взвыла, с трудом удерживая слёзы, что уже были готовы хлынуть нескончаемым потоком.
Только хрен ему, а не мои рыдания!
— Какая же ты дурная, с ума сойти! — нет, в его голосе не было злости или раздражения, как и полагается насильнику, которому не дают.
Я отчётливо уловила нотки восхищения. Какая-то маниакальная страсть и азарт заплясали в его глазах опасными огоньками.
Вот жеж…
Получается, я его завожу своим сопротивлением, так?
Прелестно просто.
— Отпусти, пожалуйста. Я согласна, только не так, не сейчас. Голова очень болит, — уж не знаю, как мои уговоры на него подействовали, но вскоре бандит освободил меня, словно на него снизошло прозрение и он осознал, чем сейчас занимается.
Главное, чтобы помутнение не наступило так же быстро.
— Поднимай свою задницу. К врачу поедем. У тебя сотрясение, скорее всего. Хотя чего там сотрясать? — задал риторический вопрос, скорее, сам себе.
Я возрадовалась.
Наконец-то, будет шанс дать дёру от этого маньячилы.
А то в следующий раз благоразумие может и не озарить его.
ГЛАВА 10
Девушка с трудом разлепила веки и застонала от головной боли.
— Твою мать, — схватилась за голову руками и одеяло соскользнуло по обнажённому телу вниз.
— выспалась? — рядом послышался недовольный голос Кости и произошедшее ночью начало всплывать в памяти яркими картинками. — Может прекратишь уже пить, Кать? Чтобы я больше не видел тебя в таком состоянии, а то сам пиздюлей дам, — на тумбочку приземлился стакан с водой и блистерная упаковка таблеток.
Девушка испуганно огляделась и, встретившись взглядом с Вороновым, замерла.
Она помнила ссору с Матвеем.
Столько боли…
Не физической, душевной.
Даже возникло желание убить себя, но сворованная из богатого бара Северова бутылка с виски быстро усыпила ненужные мысли и придала смелости.
Когда Ворон приехал за Катей, она уже не вязала лыка и, бросившись мужчине на шею, кричала, что покончит с собой, если он не заберёт её.
И он забрал.
Подхватил на руки и понёс прочь из дома, что стал для бедняжки хуже пекла.
А потом…
Потом сознание потонуло в алкоголе и сейчас Катя с ужасом представляла, как отдалась Косте на этой же кровати.
Переживала не потому, конечно, что дева Непорочная, чего уж там…
Боялась до первобытного ужаса и дрожи в коленках реакции на это Севера.
Да он просто грохнет её, как и обещал.
Страшные кровавые образы проникали в мозг и выдавали такую дозу адреналина, что ещё немного и сердце не выдержит.
— Кать! — Костя приподнял её голову и похлопал по щекам. — Совсем хреново?!
Не молчи!
Девушку трясло, как в лихорадке. Абсистентный синдром превратился в приступ и Катя, хватая ртом воздух, задыхалась в его руках.
— Тихо, Катюш. Тихо, — прижал к себе, укачивая, словно ребёнка. — Это паническая атака. Успокойся и дыши. Всё хорошо, я рядом.
— Убьёт. Убьёт меня…
— Никто тебя не тронет. Я больше не отпущу тебя к Северу. Не бойся, — его слова доносились, как будто издалека, а паника пробиралась в душу всё глубже, разрывая её в мелкие клочья своими когтистыми лапами.
— Он заберёт меня… заберёт и убьёт!
— Я не отдам тебя ему. Обещаю.
Скользнул рукой по обнажённой спине и нервно выдохнул.
Вот она.
Рядом.
В его руках.
Бери же!
И он возьмёт.
Своего больше не упустит, даже если придётся воевать со всем миром.
— Не надо, Кость, — её горячие ладони легли на грудь, обжигая своим жаром.
— Надо, — опрокинул её на подушки и с диким наслаждением осознал, что не сможет больше отпустить.
Я отчаянно цеплялся за мысль, что это мозгоёбство ненадолго и вскоре я всё-таки успокоюсь.
