Только если сложу лапки перед этим ублюдочным маньячилой, сама себя перестану уважать.
А самоуважение — единственное, что у меня осталось, ведь девственность отобрал насильник.
Он остервенело раздирал кусок мяса, из которого сочилась кровь и мой аппетит как-то поугас, хотя обычно в стрессовых ситуациях я либо сплю, либо ем. Хомяк по жизни.
Создавалось такое впечатление, что на тарелке у него не кусок плохо прожаренной говядины, а моя окровавленная душа, которую подонок терзает вилкой и ножом, при этом глядя мне в глаза.
— Надеюсь, ты подавишься и сдохнешь, — не удержалась.
— Надейся, — усмехнулся своей нахальной ухмылочкой и продолжил разрезать несчастный стейк.
— Если не отпустишь, я не буду есть. Или что-нибудь сделаю с собой. В любом случае, не стану твоей марионеткой, — сжимала вилку так, что побелели костяшки.
Боролась с зудящим желанием засадить эту вилку ему в глаз, а лучше сразу в лоб.
Не то, чтобы я не хотела его убить, просто трезво оценивала ситуацию. Я не в том положении, чтобы злить психопата ещё сильнее.
— Ничего ты не сделаешь, — гад издевался надо мной и даже не пытался это скрывать. — Ты любишь жизнь, девочка Стеша. Ты будешь бороться до последнего, даже когда не останется сил, — и да, он был прав.
Психолог хренов.
— Не называй меня так, — прошипела сквозь зубы сжимая во второй руке нож.
— Девочка Стеша? А что, не нравится? Ах да, ты же уже не девочка, — в его тёмных глазах вспыхнуло что-то, что я видела, когда гад меня насиловал.
Нехорошо…
И заткнуться бы мне, да его шибко умное замечание током прошлось по нервным окончаниям, доставляя жгучую боль и пробуждая во мне ярость.
— шизофреник долбаный! — столовые приборы в моих руках не обещали ему ничего хорошего, однако, бандит лишь хохотнул и продолжил трапезу.
— Перед тем, как ты метнешь в меня нож, я хочу предупредить — он может полететь в обратную сторону. И я не промахнусь, Недевочка Стеша. Убивать, конечно, тебя не стану, но будет очень больно, когда нож воткнётся тебе в плечо.
Тварь.
Как же я ненавижу эту сволочь!
Меня лихорадить начинает, когда смотрю на его рубленую бандитскую морду и понимаю, насколько этот человек жесток.
Нелюдь — вот кто он.
— Я дождусь того момента, когда ты не будешь ожидать и засажу нож прямо в твоё сгнившее сердце! — знаю, что жалко звучит.
Впрочем, выгляжу я сейчас не лучше.
— Заткнись и ешь, а не то я продолжу то, что начал пару часов назад. Не обещаю, что будет приятно, ведь у тебя сейчас, должно быть, ещё болит там?
Я сглотнула и потупилась в тарелку с большим куском мяса, правда, прожарен он был намного лучше, чем тот, что уже покоился в желудке нелюдя.
В горле запершило, а в глазах защипало.
Это плохо.
Я не должна плакать при нём.
Не должна показывать свою слабость.
Хотя, кто знает… Может он именно этого и желает?
Увидеть, как я сломаюсь и упаду к его ногам.
Может и правда, стоит сыграть для него в сломанную девчушку?
Если ему наскучит играть со мной в маньяка и жертву, то ведь отпустит? Должен ведь…
— Я не хочу есть. Можно я пойду в комнату? — и там придумаю, как проломить твою железную башку.
Озвучивать свои желания я не стала, но задумалась.
В конце концов, он человек, хоть и мало похож поведением, но всё же. Рано или поздно я поймаю момент и…
Что будет дальше я пока не знала и рассуждать по этому поводу не планировала.
В данный момент очень хотелось спать. Как будто внутри меня выключили какой-то рубильник и я быстро погружалась во тьму.
— Иди, — он, прищурившись, внимательно наблюдал за мной. — Тебе плохо? — спросил, когда я поднялась из-за стола и покачнулась.
— Нет, — замотала головой, пытаясь разогнать туман, что окутывал меня плотным облаком.
Схватилась за спинку стула и снова повело в сторону. Последнее, что увидела перед тем, как погрузиться в беспамятство — глаза нелюдя, что превратил мою жизнь в ад.
— Стеша! — одна рука обхватила мою талию, а вторая, тяжёлая и горячая, легла на лицо. — Что ж ты, маленькая…
— Ничего страшного. Судя по всему, это всё излишняя эмоциональность, — врач положил в карман деньги и зашагал к выходу. — Просто следите за питанием, пусть побольше отдыхает и поменьше нервничает.
Заебись, конечно.
Как же она со мной и без нервов?
Мне что теперь, вокруг неё с бубном отплясывать?
После ухода врача хотелось рвать и метать. Вернее, рвать я уже пробовал…
Не могу я эту малолетку прогнуть, а по другому она не дастся. Ломать не хочу, но и ползать у ног сопливой девки не стану.
Хочет или нет, будет моя. Потому что я так решил и обсуждению моё мнение не подлежит.
А девчонка, отдать ей должное, кремень. Сколько продержалась и даже почти не истерила.
Если бы я Катерину так вздрючил, ходила бы по струнке.
Кстати, о Катерине.
Надо бы отыскать эту суку.
Поймать и наказать тварь.
Ворона, конечно, я зря не замочил.
Можно простить всё, кроме предательства. За предательство — казнь.
Но для «друга» у меня есть кое-что похуже казни.
Только уходить от малявки совершенно не хотелось.
А ещё, кайфовал от тишины и покоя. Пока девчонка спала, я сидел рядом и пытался нажраться в стельку.
Увы, не получилось.
Сегодня всё как-то не так…
Я себя другим чувствую.
Живым, что ли…
Эта девочка мне нужна. Пока я чувствую себя рядом с ней ТАК охуительно, не отпущу.
Пусть рядом будет.
Оставив ей еду и записку, всё же собрался уходить. Было как-то неспокойно.
Вдруг сбежит дурёха?
Правда, долго ей не побегать, проверено. Но всё же, хотелось знать наверняка, что я приду сюда ночью и застану малышку в постельке.
От этой мысли член в штанах снова ожил, вызывая у меня приступ смеха.
Совсем ты потёк, Север.
Стыдно даже, блять.
Тусклый свет от старой лампочки падал на разбитую рожу Ворона, что пристально наблюдал за моим приближением.
Сырой подвал с плесенью на стенах — так себе интерьерчик.
Узнаю своих раздолбаев. Им по кайфу нагнать страху на пленного одной обстановкой.
