Им было о чем поговорить: последние новости, вести от общих друзей… Они не виделись одиннадцать месяцев – с того самого августовского дня, который начался для Джудит так счастливо, а кончился внезапным, поспешным бегством из Нанчерроу. Она вспомнила, как попрощалась со всеми, пока они еще сидели за обеденным столом. «Увидимся», – пообещала она всем, но Джереми так больше и не видела. Вплоть до этой минуты.
А Джереми изменился, думала она, украдкой приглядываясь к нему. Десять месяцев войны и жизни в море не прошли для него даром – лицо затвердело, на нем пявились морщинки, никогда не виденные ею прежде, и улыбался он уже меньше, и чарующая его улыбка стала сдержаннее. Впрочем, он для нее всегда, с самого начала их знакомства, был взрослым мужчиной, серьезным человеком, так что она не могла горевать об уходе его молодости.
Они поговорили об Афине с Рупертом и о малышке Клементине.
– Она родилась крупная, – рассказывала Джудит, – почти девять фунтов, а из себя – вылитая маленькая Миннегага
[75].
– Горю желанием познакомиться с ней.
– Мы все ожидали, что Афина сразу же передаст ребенка на руки Мэри Милливей, но она оказалась такой заботливой матерью – часами лежит с Клементиной на кровати и воркует. Так умильно! Точно с любимым щеночком. А Лавди сделалась настоящей дружинницей «Земледельческой армии»
[76], нет, не официально, понятно, – эту отвратительную униформу ей носить не нужно… но она пашет как каторжная да еще держит несметное количество кур. Она и нас яйцами снабжает. А мистер Неттлбед, помимо того что отвечает за противовоздушную оборону, взял на себя огород, но по-прежнему принимает величественный вид, когда подает на стол. Ты будешь от всего этого в восторге. Все по-другому, и вместе с тем, как ни странно, все как всегда.
Потом Джереми спросил, как поживают Уоррены в Порткеррисе и Хетер, подруга Джудит, и она была очень тронута его интересом к ним, поскольку он знал Уорренов только понаслышке.
– У них все прекрасно. Джо Уоррен, слава богу, вернулся из Дюнкерка. Он приезжал домой на побывку, а потом опять уехал. Но где он служит, я толком не знаю. Как-то раз мы с Бидди ездили в Порткеррис и пили с ними чай, тогда-то все про них и узнали. Хетер делает головокружительную карьеру, она работает на министерство иностранных дел, неизвестно даже где, так у них там все засекречено. А о ее молодом человеке, Чарли Лэньоне, до сих пор ни слуху ни духу. Он тоже был в Дюнкерке, и Уорренам остается только надеяться на то, что он взят в плен. – От Чарли Лэньона ее мысли перешли к Гасу. – А Гас Каллендер, ты знаешь, что он спасся, ушел у немцев из-под самого носа в Сен-Валери?
– Отец говорил мне. Настоящее чудо.
– Надо было видеть лицо Лавди, когда она прибежала к нам с этой вестью. Она была так несчастна, так горевала о нем, и вдруг ее охватила какая-то сверхъестественная уверенность в том, что он жив (она мне сама рассказала), чуть ли не голос его услышала. Это на нее нашло на обратном пути из Лиджи, и она понеслась что есть мочи в Нанчерроу, и через пять минут после того, как она вошла в дом, зазвонил телефон, и это был Гас. Звонил из госпиталя в Саутгемптоне. Так что, может быть, это и впрямь была «телепатия».
– Когда два человека так сильно любят друг друга, я считаю, телепатия очень даже возможна. К тому же Лавди – уроженка Корнуолла, у нее настоящие кельтские корни. Если уж кто-то и одарен ясновидением, так это она.
Они перестали говорить о Кэри-Льюисах, с которыми Джереми самому предстояло встретиться буквально через час. Вместо этого Джудит поведала ему трагические обстоятельства гибели Неда Сомервиля, коснулась и Боба с Бидди.
– Она уехала из Девона и теперь живет здесь, с нами. Ты об этом знал?
– Да, и надеялся, что смогу с ней познакомиться.
– Она с утра уехала в Пензанс – договорилась, чтобы ее подвезли на машине. Решила прическу сделать. Не знаю, когда она вернется. Но как замечательно все получилось! Я и говорю мистеру Бейнсу – как будто нарочно так было задумано.
– И насчет Филлис тоже?
– Насчет Филлис прежде всего. Она прелесть. И от дома просто без ума, тут она буквально расцвела. Мы выделили комнату для Анны, чтобы, когда Сирил (это муж Филлис) получит отпуск, он мог тоже приехать и побыть с семьей. Я проведу тебя по всему дому, перед тем как тебе ехать. До сих пор не верится, что это мой собственный дом. Да, я часто мечтала о том, что у меня будет свой дом… Очень скромные мечты всего лишь о каком-нибудь маленьком каменном коттедже с пальмой. О своем гнезде, где я могла бы обжиться, куда всегда можно было бы вернуться. И вот теперь это мое. Целиком мое. Иногда я просыпаюсь по ночам с мыслью, что все это мне только снится.
– Итак, теперь ты будешь жить здесь…
– В конечном счете – да, всю жизнь. Но сейчас я должна сделать что-то для победы. Вступить в женскую вспомогательную службу ВМС или еще куда-нибудь…
Джереми улыбнулся, но не стал останавливаться на этой теме. Вместо этого он справился о ее родных в Сингапуре, и она сообщила ему последние новости из их жизни. Потом явилась Филлис с кофе на подносе. Она наклонилась и поставила его на табуретку между ними, и Джудит увидела, что она достала для них лучший столовый фарфор тети Лавинии, кроме того, на подносе стояла тарелка с песочным печеньем. Свежемолотый кофе распространял соблазнительный аромат.
Тени былого, тени Ривервью…
– Здесь только две чашки, Филлис. Ты разве не будешь с нами?
– Нет, у меня дела на кухне, а у вас и так найдется о чем поговорить. Я положила сахар, доктор Уэллс. Или может быть, вы пьете без сахара?
– Нет-нет, с сахаром. Вы очень любезны. Большое спасибо.
С понимающей и чуть насмешливой улыбкой Филлис ушла. Надеясь, что Джереми ничего не заметил, Джудит разлила кофе и подала ему чашку. Потом сказала:
– Мы обо всех поговорили, кроме тебя. Твой корабль подорвали и… – Увидев, как изменилось выражение его лица, она быстро добавила: – Но может, ты не хочешь говорить об этом…
– Не очень.
– Если не хочешь рассказывать – не надо.
– Особенно не о чем говорить.
– Твой корабль потонул?
– Да. Он тонул медленно. Я вцепился в этот проклятый спасательный плот и смотрел, как корабль идет ко дну. Сначала корма, а в конце концов и нос исчезли под водой. Потом возникла огромная воронка. А после – ничего, только море, покрытое мазутной пленкой и обломками.
– Сколько человек из экипажа погибло?
– Около половины. Погиб артиллерийский специалист и помощник капитана. Самого капитана подобрали, он все еще в госпитале.
