– Как Клементина?
– Чудесно. Ты звонишь из автомата?
– Да.
– Тогда не будем говорить, дорогая, а то ты без единого шиллинга останешься. Увидимся как-нибудь. Передаю трубку Лавди.
– Джудит! Спасибо, что позвонила. Ты уж извини. Я хотела с тобой поговорить, но мне сказали, что ты на службе. Мне всего одной минутки хватит. Мы с мамой в выходные едем в Лондон, остановимся на Мьюз. Пожалуйста, приезжай тоже. Сможешь? Постарайся!
– В Лондон? Зачем тебе понадобилось в Лондон, ты же его ненавидишь.
– Я тебе объясню. Мы едем вместе. И мне, серьезно, надо с тобой встретиться. – Лавди была как будто слегка не в себе. – Мне так много нужно рассказать тебе. Так приедешь? Сможешь освободиться?
– Ну, я могла бы попробовать отпроситься на выходные…
– Да? Отпросись обязательно. Скажи, что это крайне важно. Вопрос жизни и смерти. Мы с мамой поедем завтра, на поезде. Для «бентли» нет горючего. Завтра четверг. Когда ты сможешь приехать?
– Не знаю. Как получится. Не раньше субботы.
– Отлично! Даже если мама уйдет, я весь день буду дома. Буду ждать, а в крайнем случае позвони…
– А если у меня не получится?..
– Да получится, получится непременно. Придумай какой-нибудь предлог. По семейным обстоятельствам… все что угодно. Это очень, очень важно.
– Я попробую…
– Вот и отлично! Жду не дождусь…
Бип-бип-бип – зазвучало в трубке.
– Пока-а!
Щелчок… время звонка истекло.
Джудит в недоумении повесила трубку. Что Лавди задумала? И что ей делать в Лондоне, сама же всегда клялась, что терпеть его не может. Ответа на эти вопросы не было. Ясно было одно: завтра утром нужно попытаться уговорить командира части подписать ей увольнительную на следующий же день. А в случае отказа обратиться за помощью к капитан-лейтенанту Кромби. Ведь он непременно вступит в бой на ее стороне.
Несговорчивость капитана ЖВС, этой злобной старой девы, превзошла худшие ожидания Джудит. Лишь после долгих и упорных унизительных просьб она получила увольнительную на выходные. Джудит горячо поблагодарила и быстренько ретировалась, пока начальница не передумала.
Когда она вышла из кабинета, сидящая за печатной машинкой дежурная подняла на нее глаза, в которых читался безмолвный вопрос. Джудит скорчила физиономию и подняла оба больших пальца вверх.
– Поздравляю, – прошептала девушка, – она с утра сильно не в духе. У вас было мало шансов.
Вернувшись в свой отдел в приподнятом настроении, Джудит, несмотря на то что ее об этом не просили, заварила кофе для дорогого капитан-лейтенанта Кромби – она так рада была, что работает у него, а не у какой-нибудь ведьмы с лиловым цветом лица и манией величия.
Утро в субботу выдалось прекрасное, без единого облачка в небе. Выйдя из пещерного мрака вокзала Ватерлоо на улицу, Джудит решила побаловать себя и до Кэдоган-Мьюз с шиком прокатилась на такси. В лучах весеннего солнца Лондон был удивительно красив. Деревья оделись молодой зеленью, разбомбленные места заросли кипреем и приобрели совершенно деревенский вид, по спокойной глади резервуаров с аварийным запасом воды плавали дикие утки. Крокусы покрыли траву в парке лиловым ковром; покачивались под ласковым ветерком желтые головки нарциссов. Парящие в вышине аэростаты заграждения серебрились на солнце, над зданиями государственного значения реяли флаги, и лица прохожих, казалось, озаряли радость и надежда.
Такси остановилось у каменной арки, ведущей на Мьюз.
– Тут годится, милочка?
– В самый раз, спасибо.
Джудит пошла по мощеному тротуару мимо стоящих друг против друга бывших конюшен. В кадках, в прикрепленных под окнами ящиках с землей распускались цветы; умывался, сидя на солнышке, кот; кто-то даже натянул веревку и развесил на ней постиранное белье – ни дать ни взять провинциальный городок Порткеррис. Джудит подняла голову. Окна у Дианы были распахнуты настежь, занавеска колыхалась. В деревянной кадке у выкрашенной желтой краской передней двери пышно цвели бархатистые высокие первоцветы.
– Лавди! – крикнула она.
– Привет! – В открытом окне появилась пышноволосая головка Лавди. – Приехала! Ты просто чудо. Сейчас спущусь и открою тебе.
– Не надо, у меня с собой ключ.
Она открыла дверь. Лавди стояла на верху лестницы.
– Я так боялась, что у тебя не получится. Наврала с три короба, чтобы тебя отпустили?
– Да нет, пришлось только поваляться кое у кого в ногах. – Джудит поднялась наверх. – И выслушать кучу всякой дребедени о том, что вот есть такие, кто не уважает начальство, создает лишние хлопоты, ни с кем не считается и прочее. Сплошное занудство.
Она бросила свою сумку, сняла шапку, и они обнялись.
– А где Диана?
– Ты еще спрашиваешь?.. По магазинам пошла. Мы встречаемся без четверти час в «Рице». Томми Мортимер пригласил нас на обед.
– Боже, какой шик! А мне и надеть нечего.
– Ты и так, в форме, потрясающе выглядишь.
– Никогда бы не подумала. Ну да ладно, будем надеяться, меня пустят в ресторан, хоть я и не офицер.
Джудит огляделась. Прошлый раз она приезжала сюда посредине зимы, было темно и холодно. А теперь все иначе: красивая комната полна солнца и свежего воздуха, утопает в цветах. Цветы – корнуолльские, привезенные из Нанчерроу; без них нельзя представить себе Диану. Джудит плюхнулась на один из здоровенных, просторных диванов и удовлетворенно вздохнула.
– Господи, как будто домой вернулась.
Лавди забралась с ногами в одно из больших кресел напротив.
– Как мы все разместимся на ночь? – спросила Джудит.
– Мы с тобой ляжем на двуспальной кровати, а мама будет ночевать в компании с гладильной доской.
– Разве мы можем так поступить с ней?
– Она не против. Говорит, что уединение ей дороже комфорта. Да и кровать там вполне удобная.
– Когда вы приехали?
– В четверг. На поезде. И ты знаешь, я думала, будет хуже. А на Паддингтон нас ждал Томми с машиной, очень кстати. – Лавди захихикала. – Между прочим, он получил медаль за храбрость, проявленную во время воздушного налета. Скромняга, только сейчас нам сказал.
– Медаль?! Что же он такого совершил?
– Спас одну старушку из горящего дома. Бросился внутрь, в самый дым и пекло, и выволок ее за ноги на улицу – она со страху забралась под стол.
Джудит разинула рот от изумления и восхищения. Безупречно светского Томми Мортимера трудно было представить в такой роли.
– Вот так молодец! То-то она радовалась, я думаю.
– Куда там, она была вне себя от бешенства из-за того, что он не спас вместе с ней ее канарейку. Неблагодарная старая перечница!
