Хоть я и не курила, вернее, покуривала, но очень редко, я согласилась выйти с ней в коридор поболтать.
Тамара рассказала, что два года тому назад удачно вышла замуж за одного архитектора, родила сына, и теперь муж настаивает на том, чтобы Тамара бросила работу, сидела дома. Рассказала она еще об общих знакомых, о разводе Гольдмана, сказала, что он выглядит счастливым…
— А я и не знала, что у вас роман! Это было до Алекса или? — Она лукаво сощурила свои длинные красивые глаза.
— Тома, да не было у нас с ним никогда романа. Я Алекса любила. Миша приставал, это да, но, говорю же, у нас с Алексом была любовь.
— Знаешь что, у меня сейчас нет времени… Но мне есть что тебе рассказать о твоем муже.
— Да? Интересно…
— Вот и мне тоже интересно. Просто один человек мне кое-что рассказал, признался, так сказать, по пьяни. Ничего особенного вроде бы, но любопытно. Как-нибудь еще встретимся и поболтаем, да? Ужасно рада была тебя видеть!
Да уж заинтриговала, ничего не скажешь.
Миши на месте не оказалось, я позвонила, он извинился и сказал, что освободится через полчаса. Но мне уже было пора отправляться на встречу с Зотовым.
Мы договорились встретиться с ним вечером у меня, и я уехала.
С Геной Зотовым, русоволосым кареглазым крепким парнем, мы встретились в кафе неподалеку от площади на Лубянке. Он извинился, сказал, что голоден, и мы заказали куриную лапшу и творожную запеканку.
Я завалила его вопросами, связанными с Алексом.
— Да, Зоя… Твой первый муж, Димка, не подарок, а второй… Даже не знаю, что и сказать. Да, ты права, поговаривают, что его случайно ранили, когда хотели похитить. Знаешь, там какая-то мутная история. Поскольку я тебе все-таки не совсем чужой человек, я пытался что-то выяснить по своим каналам, но его исчезновением или убийством занималось ФСБ, и мне практически ничего не удалось выяснить. Думаю, это связано прежде всего с тем, что он занимался какими-то секретными биологическими разработками. Причем он работал не один, а в паре со своим другом, тоже ученым, фамилию не могу вспомнить. Но могу узнать, вернее, попробовать узнать…
— Его звали Алик Банк, — сказала я, чувствуя, что готова разреветься. — Его убили несколько дней тому назад в Италии. Он был влюблен в меня, поехал за мной в Неаполь, чтобы сделать мне предложение, и был убит… Прямо в том кафе, где мы с ним завтракали.
— Ну ничего себе!
— Возможно, — мне в голову пришла другая версия происхождения красной таблетки, — и меня тоже хотели убить. Человек, который успокаивал меня после того, что произошло, дал мне как будто бы успокоительную таблетку, после которой у меня все поплыло перед глазами… А потом я увидела себя словно со стороны… Короче, у меня начались галлюцинации. Так вот, я хотела попросить тебя выяснить, что это за таблетка.
— Так ты выпила ее или нет?
Тут я спохватилась, что забыла, что я ее как будто бы приняла, тогда, спрашивается, откуда же взялась вторая?
— Мне дали две. Одну я приняла, а вторую сунула в карман. Думаю, если бы я приняла две, то мы с тобой, возможно, сейчас и не разговаривали.
— Давай сюда твою таблетку.
Я достала из сумки кошелек, выудила из отделения для мелочи красную таблетку, протянула Гене.
Он покрутил ее в руках, затем завернул в бумажную салфетку и сунул в карман.
— Отдам знакомому эксперту.
— Гена…
— Не бойся, это свой человек, он умеет молчать. Ну а в остальном как дела?
— Завтра похороны Алика. Никак не могу привыкнуть к мысли, что его больше нет.
— А ты-то как в Неаполе оказалась? Разбогатела, что ли? Насколько я помню, живя с Димкой, ты постоянно жаловалась на нехватку денег.
— У меня свой бизнес.
— Да? Интересно… — он разговаривал со мной по-доброму, но мне как-то от разговора о деньгах стало не по себе.
— Розы размножаю и продаю. И вообще, я давно уже живу за городом.
— Одна?
— Конечно, одна. Алекс-то погиб, — произнесла я, чувствуя, что мое лицо становится таким же красным, как и злополучная таблетка.
— Если хочешь, могу навестить тебя, — его рука легла на мою, я машинально отдернула ее.
— Нет-нет… Все очень сложно. За мной ухаживает один человек…
Я подумала, что Зотов — мент, а потому при желании непременно узнает о существовании в моей жизни Гольдмана, может элементарно проследить за моим домом, поэтому решила хотя бы здесь не лгать. Маленькая ложь, как известно, рождает большое недоверие.
— Вот как? Ты снова собралась замуж? Что ж, поздравляю. И, признаюсь тебе, я нисколько не удивлен. Молодая женщина с такими внешними данными и обаянием не может долгое время находиться одна. Жаль, что я опоздал со своими ухаживаниями! Ну, ладно! Мне пора.
Я хотела предложить ему оплатить обед, но потом вовремя спохватилась — я его этим чуть не оскорбила.
— Дима твой, кстати говоря, — сказал он, поднимаясь из-за стола и доставая мятые купюры из кармана, — до сих пор один. Дурак — такую женщину потерял.
— Спасибо тебе, что не отказал в моей просьбе.
— Да о чем ты, Зоя! Рад буду тебе помочь. Да и вообще, если понадобится моя помощь — сигнализируй!
Он ушел, расплатившись за два обеда, я доела запеканку и отправилась домой.
22
Следующий день был настоящим кошмаром.
Все мои страхи слетелись на мою голову, когда я вошла в актовый зал института, где на сцене стоял гроб с телом Алика. Несмотря на сложный грим, его лицо было трудно узнаваемым. И слишком уж много было пудры. До неприличия. И эти румяна. Зачем вообще румянят покойников?
Миша сопроводил меня, хотел остаться до самого конца, чтобы меня поддержать, но мне казалось каким-то кощунством находиться возле гроба Алика с моим новоиспеченным женихом.
Да и меня бы его присутствие напрягало, все-таки я должна была прийти как бы одна — более-менее посвященные в эту трагедию коллеги и товарищи Алика должны были воспринимать меня как его невесту.
К тому же, едва я вошла, как меня сразу взял под свою опеку Селиванов. На нем был теперь уже черный, почти новый костюм, который делал его похожим на гигантскую ощипанную ворону.
Панихида прошла спокойно, никто ко мне не подходил, все делали вид, что меня нет. Мелькали какие-то знакомые лица, возможно, это были друзья моего мужа и Алика, с которыми они играли в преферанс, но в большинстве своем это были сотрудники научно-исследовательского института: ученые, лаборанты. Промелькнуло и одно красное, заплаканное личико молоденькой девушки, которая, возможно, была влюблена в Алика.
Потом были похороны, и с кладбища я уехала все так же в сопровождении Селиванова, галантность которого по отношению ко мне просто зашкаливала.
