В результате, замысловатые колечки, браслеты и другие украшения потекли ручейком в закрома девушки. Наверняка есть и магические экземпляры, пополнившие её коллекцию, а откровенного оружия среди подарков нет, по крайней мере, в прилюдно вскрываемых новорождённой.
Наконец подошла и моя очередь.
Приняв во внимание наличие Григория, как оруженосца и ближайшего друга, к пьедесталу мы подошли оба. Он чинно держал упакованную в атласный бархат шкатулку, а я должен родить поздравительную речь.
О чём говорить? Как выразиться?! Эм… Да, без заморочек обойдусь, чо я?!
Встав на одно колено, повторив подсмотренные действия Егора Трубецкого, я прокашлялся и начал голосом ментора, работая на публику. Ну, праздник же, и момент такой!
– Уважаемая Марфа Митрофановна, княжна Шуйская! – я постарался добавить проникновенности в тон.
Новорождённая расплылась в улыбке и подмигнула, чтобы я не переигрывал.
– Феликс! Ты словно предложение мне собрался делать! – она чуть не рассмеялась, а я поспешил исправиться. – Давай, без лишнего пафоса, – Марфа протянула руки к подарку. – Показывай скорее, что там у тебя приготовлено для любимой сиделки и друга? – намёк на интимную связь что ли сделала.
С этими словами, красавица эффектно поправила богатую, светло-русую косу и забрала из рук Гришки уготованный презент, начав медленно разворачивать его под пристальными взглядами гостей.
Ну, всё, как я и предполагал, ведь последнее слово всегда самое запоминающееся и привлекает внимание, как и действие с крайним подношением. Это в конкретной ситуации.
Я же сбацал выражение лёгкого безразличия, типа, мелочь, а не подарок. Ну, вроде, как обязательный знак внимания новорождённой в исполнении дуэтом с графом Распутиным.
Покуда я отвлёкся с мыслями, ситуация в окружении изменилась. Взгляды гостей наполнились страхом, вперемешку с ужасом, а в настроении основной массы я без труда прочёл ожидание чего-то опасного.
Резко перевёл взгляд на Марфу и обомлел, не понимая сути происходящего.
Лицо девушки изменилось на хищное, волосы сменили цвет на седой, почти белый, а некогда красивое одеяние стало вдруг претерпевать изменения, постепенно становясь кожаным костюмом чёрного цвета. Везде, где просматривались манжеты или подкладка, появились свисающие клочки кровавого цвета.
Взгляд Марфы стал острым, и мне показалось, на долю секунды, что за прелестными некогда губками скрыты звериные клыки, изогнутые и длинные. В руках девушки крутился петлёй кнут, состоящий из позвонков с острыми зазубринами. Они, словно зубья пилы, играли гранями в пламени свечей зала.
Девушка, или уже ведьма, в финале преображения обрела плащ-накидку кровавого цвета и застыла на месте. Только кнут продолжал устрашающее движение своим наконечником в виде креста с отточенными лучами. Резким, еле уловимым движением, она щёлкнула и срезала абсолютно все свечи в радиусе досягаемости.
Вдруг её выражение сменилось и постепенно она начала обратное преображение. Лицо вдруг утратило хищное выражение, наряд вернулся к изначальному, а плеть демона заняла место на поясе девушки, став неотъемлемой частью одеяния.
Мои губы дёрнулись в немом восклицании и мысли вдруг спутались. Между тем, вокруг хозяйки праздника собрались воители клана, следящие за порядком увеселительного мероприятия, и выстроились, ограждая девушку кольцом от гостей.
Бум! Бум! Бум!
Дворецкий отстучал своим посохом по полу, затем подошёл к Марфе и что-то прошептал ей. Девушка ответила таким же образом, и взглядом указала на меня, под кивок одобрения этого взрослого и серьёзного дядьки.
Он выпрямился, став глашатаем.
– Мы стали свидетелями Инициации Плети Демона, нашедшей свою истинную хозяйку! – начал он зычным и проникновенным голосом. – Как известно, это опасно. Многие маги и даже Магистры, не смогли справиться с искушением тёмного проявления, скрытого в артефакте! – он сделал паузу, а по залу пробежал шёпот. – Но княжна Шуйская справилась, да хранит её светлый путь, и оружие тёмных принадлежит ей всецело, по праву, и полностью подчиняется! – он перевёл взгляд на меня. – От имени Клана Гор благодарим тебя, юный друг, за оказанную честь и преподношение. Если бы подарок был сделан не от чистого сердца, то госпожу ожидало бы перерождение, и тьма навсегда завладела бы ей! Отныне и навсегда, вы желанный гость Клана Гор и близкий друг. Помните это и примите, как дань искренней благодарности и уважения за содеянное!
При этой последней фразе, довольная Марфа церемонно поклонилась, а потом вдруг сорвалась, подбежала ко мне и просто поцеловала под общие аплодисменты и завистливые взгляды некоторых собравшихся. А я так и стоял, как столб.
Бум! Бум! Бум!
– Коли уж с этой частью празднества покончено, – продолжил глашатай, – то мы объявляем время танцев!
Вокруг вновь зааплодировали и начали готовиться к этой части дня рождения, а я вдруг стал объектом восхищения всех присутствующих, наперебой поздравлявших меня. Я что, теперь кто-то, типа крёстного папы? А если бы мне вдруг, на минуточку, стало жаль артефакта? Марфа стала бы тёмной, с клыкастыми зубами?
– Гришка, убью, зараза, когда вернёмся! – процедил я испуганному парню свои ближайшие планы относительно его. – Ты блин, долбодятел, простите за выражение, вырвалось, – пояснил я обалдевшей Роксане, стоявшей уже рядом, – ты, Гриня, ешьбана брашпиль твою пехота, мог сказать о ма-а-а-ахонькой такой вот, детальке с активацией этого артефакта, тёмного происхождения? А? Вот такусенькой прямо? – я показал ему крохотный зазор между почти сжатыми пальцами, большим и указательным. – Ну, Гриш, ну реал, ты мог посодействовать в убийстве!
Парень сник окончательно, отведя глаза в сторону, и приник к успокаивающей его Роксане, а меня вдруг взяла под руку Анна, подошедшая с Никиткой. Мою тираду она не слышала, вроде. Однако, по выражению и мимике догадалась, что настроение моё помножилось на минус ноль.
– Ну, хватит вам всем портить такой эффектный финал вручения подарков, пойдёмте танцевать! – заявила княжна и указала веером на строящиеся по центру зала шеренги парней и девушек.
Вот ведь, а? Ну как с ними быть? Только о танцульках думают! А вот мне, если честно, только сейчас пришло в голову, что я по правильному танцевать не умею. Гости готовились к общему танцу, наверняка изученному с младенчества, если утрировать.
– Я воздержусь, мне что-то водки выпить хочется, причём, не чокаясь, – выдал я друзьям реплику и пошёл к столам, уже сдвинутым к стене. – Вы веселитесь, не смотрите на меня.
Друзья и подруги удивились, но спорить поостереглись, правильно расценив моё отношение к веселью, когда я чуть не стал причиной чьей-нибудь смерти.
Я прошёлся вдоль столов, разыскивая что-нибудь крепкое, и уже отчаялся, как вдруг меня остановила рука, положенная сзади на плечо. Я резко обернулся и нос к носу столкнулся с Егором Трубецким, но в этот раз без силового прикрытия Голицыных.
